«Ужас Мой пошлю пред тобою». Религиозное насилие в глобальном масштабе

Когда я посещал место захоронения Гольдштейна, у еврейских «правых» оно все еще было весьма популярным. Подобно Йоэлю Лернеру, Йохай Рон считал его патриотом и объяснил, что хотя общине и будет недоставать такого лидера, новости о поступке Гольдштейна вызвали в нем «хорошее чувство». Единственное, о чем сожалел Рон, – что гибель Гольдштейна не имела никаких стратегических последствий и не прогнала арабов из Хеврона/Эль-Халиля. Мы говорили, а они продолжали ходить к Пещере Патриархов и каждый день стекались в мечеть Ибрагима, чтобы совершить утреннюю молитву. Рон ощущал, что он и все прочие евреи «находятся с арабами в состоянии войны» и что мира не будет, пока все библейские земли не будут «избавлены», пока на них не заселятся евреи – и не уйдут арабы.

Йохай Рон был коренным израильтянином. Родился он в середине 1960‐х в небольшом городке у Галилейского моря в северной части страны. Услыхав, что мессианские сионисты построили в городе Хеврон на Западном берегу новое еврейское поселение, Рон охотно присоединился к этому «величайшему духовному приключению». В 1979 году горстка евреек с детьми из Кирьят-Арба проникла через окно в заброшенную больницу и заняла ее, незаконно построив там поселение под названием Бейт-Хадасса[142]. Рон с энтузиазмом влился в это радикальное предприятие, и вскоре поселение разрослось до более чем 50 семей общим числом в 450 иудеев, окопавшихся наподобие вооруженного форта в сердце города с населением более сотни тысяч арабов-мусульман.

Почти что у всех жителей Бейт-Хадасса была религиозно-политическая цель: заявить, что Хеврон/Эль-Халиль остается и еврейским городом тоже. Это же верно в отношении поселенцев из Кирьят-Арба и тысяч других обосновавшихся на Западном берегу иудеев из движения «Гуш Эмуним» и партии «Ках», которую когда-то возглавлял Меир Кахане. Правда, не все еврейские поселенцы, которые заняли территории на Западном берегу, Голанских высотах или в Секторе Газа, делали это из чисто религиозных соображений; многие просто пытались найти, где бы жилось относительно подешевле. Среди этих последних было много иммигрантов из России, бежавших в Израиль из‐за антирелигиозных гонений и в поисках лучшей жизни.

Такой иммигранткой была и супруга Рона – красивая светловолосая женщина, несколько лет назад покинувшая бывший тогда уже Советский Союз. Пока мы беседовали у могилы Гольдштейна, она пришла вместе с толпой новоиспеченных русских иммигрантов, которых сопровождала вроде туристического гида. Она показывала им святилище так, будто это было невероятно важное место, и на вдохновенном русском пыталась донести до них религиозный смысл его поступка. Как сказал Рон, она также объясняла, почему так важно удерживать и защищать еврейские блокпосты на Западном берегу, сколь неразрывно связаны между собой иудаизм и земля и как освобождение земли приведет к духовному освобождению.

Сам Йохай Рон был полностью с ней согласен. По его словам, библейские земли, в особенности древние поселения и города на Западном берегу, священны и сам Господь Бог обязал евреев тут селиться. Еще он сказал, что однажды видел, как арабы торговали наркотиками в закоулке за Бейт-Хадасса, что служило примером того, как мусульмане оскверняют эту землю. Еще более насущной миссию Йохая Рона и других поселенцев делали мирный процесс, создание Палестинской автономии и арабские полицейские. Когда Ривка Зербиб, еще одна жительница Хеврона, впервые увидела палестинских полицейских, то ощутила глубокое чувство «униженности», ибо им, как она выразилась, «здесь не место»[143].

Рис. 8. Охранник на могиле Баруха Гольдштейна близ Хеврона с автором. Фото: Марк Юргенсмейер

Хотя это заявление может показаться расистским, она и другие практикующие религиозные поселенцы говорят, что они не «против арабов», а «за евреев» и просто хотят защитить веру. Тот же Йохай Рон, например, обосновывал поступок доктора Гольдштейна, то есть убийство безвинных гражданских мусульман, преклонивших колени в молитве, – тем, что «для нас все живущие здесь арабы – это угроза». И далее, развивая свою мысль, он объяснил, что арабы опасны, ибо «угрожают самому существованию еврейской общины на Западном берегу»[144].