Листер ошибочно полагал, что обстоятельства личной жизни мало влияли на его научные и хирургические достижения. Однако идеи никогда не возникают в вакууме – и жизненный путь Листера во многом подтверждает эту истину. С того самого момента, как он посмотрел в объектив микроскопа отца, и до дня, когда Джозеф Листер был посвящен в рыцари королевой Викторией, его жизнь формировалась под влиянием обстоятельств и окружающих его людей. Как и все мы, он видел мир через призму мнений тех, кем восхищался: Джозефа Джексона, отзывчивого отца и ученого человека; Уильяма Шарпея, преподавателя Университетского колледжа, который посоветовал Листеру ехать в Эдинбург; Джеймса Сайма, наставника и тестя; и Луи Пастера – ученого, который дал Листеру ключ к разгадке одной из великих медицинских тайн XIX века.
Листер мирно скончался холодным зимним утром в феврале 1912 года. У его постели лежали неоконченные работы о природе и причинах нагноения – тема, которая очаровывала его еще со студенческих лет. Даже в конце жизни, когда слух и зрение серьезно подводили его, Листер продолжал взаимодействовать с научным миром вокруг. После смерти все его желания были исполнены – кроме одного. У племянников Листера не поднялась рука уничтожить его личную и внутрисемейную переписку, благодаря чему мы смогли заглянуть в святилище его мыслей.
Джозеф Джексон однажды напомнил сыну, что это есть величайшее благословение – быть инструментом, с помощью которого антисептическая система «пришла в мир смертных». Жизнь, полная самопожертвования и исключительной решимости, полностью подтверждала это. Новаторская работа Листера гарантировала, что исход операции больше не будет оставлен на волю случая. Отныне будущее профессии определяли господство знания над невежеством, а трудолюбия – над небрежностью. Хирурги из разрушителей превратились в созидателей: теперь их превозносили не за быстроту и ловкость рук, а за осторожность, методичность и точность. Методы Листера превратили хирургию из мясницкого искусства в современную науку, в которой недавно опробованные методики превзошли избитые практики. Они открыли новые границы в медицине, позволив нам проникнуть глубже в живое тело и спасти сотни тысяч человеческих жизней.
Гектор Кэмерон, бывший ученик и ассистент Листера, позже сказал о нем: «Все мы знали, что воочию наблюдаем гения. Мы чувствовали, что помогаем творить историю, что все меняется». Немыслимое стало вообразимым, невозможное – достижимым, а будущее медицины – безграничным.
Примечания
Пролог: Век агонии
«
«
«
«
«…
«
«
«
«