Ужасная саба и ее хозяин

Замок на служебной двери театра был больше для виду, Эйдан его открыл практически в одно движение. И это было хорошо: не пришлось надолго спускать Лейтис с рук. Он, конечно, беспокоился о том, чтобы она не упала в узком платье и на высоких каблуках, но кроме того, носить ее на руках было просто приятно, особенно в такие моменты…

— Хозяин Эйдан везде найдет нору, чтобы утащить туда свою сабу, — очень довольно сказала Лейтис, настроение которой изменилось к лучшему, едва они вышли из ложи.

Оно изменилось, в общем-то, как только он предложил, но ощущение было такое, будто ей что-то мешало именно в ложе, а теперь перестало. И, немного подумав, Эйдан пришел к единственно возможному выводу: либо через одну ложу от них, либо напротив оказался кто-то, кого Лейтис хорошо знала… Или родственник, или "друг семьи". Словом, кто-то, кто мог узнать ее, но с кем совершенно не хотела встречаться она. Ну и ладно, спектакль все равно скучный, они просто не вернутся назад и все. А сейчас найдут способ получше провести время. Эйдан собирался уточнить у нее, прав ли он в своих предположениях, но потом: незачем ее тормошить сейчас, когда она начала успокаиваться, а он только собирался приступить к основной части успокоения, когда они место найдут… Вот успокоит, уведет отсюда подальше, чтоб не столкнуться с кем не надо — тогда и расспросит.

— Не в нору, а в пещеру, как Макни свою Берхед, — с самым серьезным видом поправил ее Эйдан. — И сковать браслетами с нерушимым магическим заклятием. Ну, или тем, что под рукой окажется…

Пространство за сценой походило на лабиринт, заваленный частями декораций и монтажных конструкций, и это действительно было самое подходящее место, нужно только отыскать в нем укромный угол, какую-нибудь нишу — и они там отлично смогут устроиться.

— Как романтично, — ответила Лейтис, поцеловав его в подбородок, и Эйдан ощутил волну ее возбуждения. — Сурово приковать в пещере, чтобы никуда не сбежала — очень по-доминантски, все правильно Макни сделал. А они просто ничего не понимают в домосабских отношениях, остальные боги. Зато Брехед наверняка была в восторге.

— Я тебя люблю, девочка моя, — расплывшись в очень довольной улыбке, немедленно сообщил Эйдан и поцеловал ее. Его Лейтис была самой замечательной и лучше всех понимала в домосабских отношениях. Для него — так точно лучше не придумаешь. Вот сейчас затащит ее тут куда-нибудь, а потом уволочет домой, в свою пещеру — и будет там любить еще. Потому что невозможно же, когда она такая замечательная, чувственная и с такими чудесными мыслями в своей очаровательной головке. Закончив ее целовать, он поделился: — Я всегда думал, что это самая романтичная история, которая только существует — про Макни и Брехед. И зимнее солнцестояние у меня любимый праздник: день, когда Макни похищает ее и утаскивает к себе в пещеру. Поэтому наступает весна. Тоже романтично. В общем, я с тобой совершенно согласен: остальные боги ничего не понимают. Зато ты понимаешь, и я тебя люблю.

Эйдан подумал, что в честь праздника надо будет устроить ей какую-нибудь особенно выдающуюся сессию. И новые наручники в подарок купить, красивые, как браслеты Макни. К тому же это будут ее первые студенческие каникулы, двойной повод. Строя эти приятные планы, он в очередной раз свернул за угол и обнаружил там ровно то, что искал: постамент какой-то здоровенной конструкции, выглядящий весьма фундаментально. И, кроме того, стоящий почти вплотную к тонкой перегородке, так что в щели между ними было совсем темно. Эйдан довольно хмыкнул и поволок Лейтис туда. Очень даже похоже на пещеру.

— Ну все, ты точно как настоящий суровый древний доминант теперь, — обрадовалась Лейтис. — Мужчина мечты. Я тебя обожаю и твои замечательные идеи. Хозя-а-а-аин Эйда-а-а-ан, — обращение она томно протянула, терзая мочку уха Эйдана.

Он тихо застонал, а потом, как настоящий древний и суровый доминант, усадил ее на какой-то очень годный по высоте выступ этой самой конструкции, вжал в нее спиной и задрал драпированый розовый подол платья вверх, погладив Лейтис по бедру, жадно и нетерпеливо, и закинув ее ногу чуть ли не себе на талию. Когда она так искренне и от души им восхищалась, это было очень приятно. А еще — очень возбуждающе, невыносимо.

— Напрашиваешься, моя хорошая, — полушепотом сказал Эйдан, наклоняясь к ее лицу, поглаживая ладонью по шее. — На то, чтобы древний мужчина мечты очень сурово тебя трахнул прямо сейчас. Невозможно никак иначе поступить с такой очаровательной и сексуальной женщиной моей мечты…

— Я, может, на то и хочу напроситься, — томно сказала Лейтис, и Эйдан поцеловал ее со всей страстью, которая в нем кипела сейчас. Он закрыл глаза, отдаваясь чувствам, и очень удивился, когда ощутил, что Лейтис отдернулась. Распахнув глаза, он обнаружил, что вокруг светло, слишком светло, и они находятся прямо на сцене Гатер-Ярда, залитой светом софитов.