– Ну, ладно, – я фыркнула, задрав нос. – Значит, переживет. Доктор Костелло – очень востребованный мужчина.
Востребованный мужчина, который остался верен своему слову и не общался со мной с тех пор, как поставил мне ультиматум и я выбрала неправильный вариант.
Мишка бросил на меня жалостливый взгляд.
Разбитое сердце – это так ужасно.
Теперь я вспомнила, почему я не заводила отношений.
Было так же больно, как в прошлый раз.
Три часа спустя я вошла в номер для новобрачных, в котором пребывала Тринити до церемонии в церкви Завета Благодати в центре города.
И когда я говорю «номер для новобрачных», я имею в виду комнату, в которой она провела детство, потому что Фэйрхоуп не славился ни своими отелями, ни местами для проведения свадеб, да и вообще ничем, если подумать.
Я первый раз собиралась увидеться с семьей после инцидента с арахисом, кроме того утра, когда я пришла за Мишкой и на меня обрушилась тонна оскорблений.
Моя семья не связалась со мной после прихода Габриэллы, чтобы сообщить правду, и, честно говоря, я была слишком занята оформлением кредита на оплату курсов персонального стилиста, чтобы разговаривать с ними.
А может быть, я просто не думала, что можно что-то сказать после того, что они сделали.
– Ма-а-ам, – плакала Тринити, сидя перед зеркалом в банном халате. – Я не могу этого сделать. Я правда не могу. Мне нужно отменить свадьбу.
Я проскользнула в комнату, по которой Габриэлла и мама бегали как безголовые курицы, а парикмахер закрепляла волосы Тринити, нависая над ней.
Габриэлла подняла глаза от блестящих туфель Тринити и улыбнулась мне.
– Привет, Несси.
– Привет, Габриэлла. – Я закрыла за собой дверь.
Тринити приветствовала меня, надувшись и закатив глаза, а моя мама жестом указала на дверь.
– Несси, ты опоздала. Сделай одолжение, принеси всем прохладительные напитки и немного перекусить для Бетани, парикмахера. У нас тут ЧП.
Я вопросительно повернулась к Габриэлле, не желая обращаться к матери, если она даже не может извиниться за то, через что заставила меня пройти.
– Что происходит?
– Визажист не придет. – Габриэлла поморщилась. – Она попала в аварию.
– С ней все в порядке? – спросила я.
– Да какая разница?! Это так похоже на Несси – всегда задавать неправильные вопросы, – сгримасничала Тринити.
– Да, она в порядке, но врачи считают, что у нее может быть сотрясение мозга, поэтому она останется в больнице на всю ночь, – мягко ответила Габриэлла.
Я кивнула и спустилась вниз за прохладительными напитками. Мишка уже был в церкви с моим отцом и Робом.
Круз, вероятно, тоже был там.
Я не была готова к встрече с ним.
Я не думала, что вообще когда-нибудь буду готова увидеть его.
Я не знала, что делать с возрожденной дружбой Роба и Круза. Казалось, меня снова оттеснили на задворки общества, на мое законное место.
Я вернулась наверх с подносом, полным газированной воды, яблочного сока и печенья, и поставила его на край туалетного столика, как можно дальше от Тринити, чья прическа была почти готова. Она была элегантна и эффектна.
– Боже мой, что ты делаешь, Несси? Сок находится буквально в четырех футах от меня. Обязательно что-нибудь случится, – прорычала Тринити.
– Несси, почему ты не принесла треугольные сэндвичи, которые я приготовила? – обвиняюще произнесла мама, разглаживая свадебное платье, висевшее на дверце шкафа Тринити. – Я не понимаю, они же лежали прямо на столе.
– И у меня до сих пор нет никого, кто бы сделал мне макияж! – Тринити взмахнула руками.
– Я могу сделать тебе макияж, – тихо предложила я.
Может быть, еще несколько недель назад я и предпочитала выглядеть как драг-квин, но я знала толк в косметике. У меня была твердая рука, и я отлично справлялась с драматической подводкой глаз и контурингом.
Кроме того, мои тени для век были просто убийственными.
Тринити окинула меня осуждающим взглядом.
– Ни за что.
– Не расстраивай сестру, Несси. У нее и так стресс. Просто принеси треугольные сэндвичи, – мама отмахнулась от меня.
– Я думаю, ты должна позволить Несси сделать тебе макияж, Тринити, – ласково сказала Габриэлла, положив руку на плечо своей лучшей подруги. – Она наша лучшая кандидатура. Мы не сможем найти даже полупрофессионала в такой короткий срок.
– Она только все испортит, – простонала Тринити. – Это ее конек. Ты знаешь это так же хорошо, как и я, Габриэлла.
Я хотела встать и уйти. Не только покинуть эту комнату, но и город. Штат. Страну.
Неприязнь, которую я испытывала к главным женщинам в своей жизни, а они ко мне, была настолько сильной, настолько неуправляемой, что я едва могла дышать.
– Ты должна быть практичной, – проворковала мама, обращаясь к Тринити. – Может быть, Габриэлла права. У нас нет другого выбора.
– Я все еще злюсь на нее, – сгримасничала Тринити.