Ужасный Круз

Круз посмотрел на меня своими темно-синими, с густыми ресницами глазами, о которых я не переставала мечтать, и поправил свой галстук-бабочку.

– Прости, милая, но нет.

– Нет? – слабо переспросила я.

– Нет. Я не хочу быть с тобой милым. Я парень «все или ничего», и сейчас ты мне ничего не предлагаешь, так что я не собираюсь облегчать тебе жизнь, делая вид, что мне плевать на случившееся.

Я так много хотела сказать, начиная с того, что я абсолютно готова отдать ему все, что у меня есть, но, прежде чем я смогла заговорить, меня схватили за плечо и развернули.

– Несси, быстро. Тринити зовет тебя.

Это была Габриэлла, она нарядилась в такое же лавандовое платье, как у меня, а выражение лица было как у приговоренной к смерти.

Вид Габриэллы и меня вместе заставил Круза задуматься. Он посмотрел на нас обеих с открытым интересом, но потом снова позволил наползти маске безразличия.

– Габриэлла, – сказал он.

– Круз, – она слабо улыбнулась. – Оставь для меня танец.

– С удовольствием.

Отравленный кинжал, встреть мое сердце.

– Поговорим позже, – сказала я Крузу.

Он повернулся и пошел к Робу, Уайатту и Мишке, даже не взглянув на меня.

Я позволила Габриэлле протащить меня через лужайку к лимузину, который Тринити арендовала для сегодняшнего дня.

– Что ей нужно? – пробормотала я по пути к лимузину. – Мое синее лицо после того, как она меня придушит?

– Она пыталась сделать макияж сама и потерпела неудачу. Попросила позвать тебя, но потом твоя мама сказала, что ты, по сути, сбежала и больше не хочешь иметь никаких дел с их жалкими задницами. Поэтому Тринити решила приехать к тебе, чтобы ты сделала ей макияж.

Через несколько секунд я сидела перед Тринити в просторном лимузине, в котором пахло лимонами и шампанским. Все лицо Тринити было опухшим от слез, она безудержно икала и смотрела на меня, как больной щенок.

– Несси… – ик. – Я… – ик. – Макияж… – Ик. – Все пошло не так…

Я нахмурилась, оглядываясь.

– Водителю придется отвезти нас в парк или еще куда-нибудь. Туда, где больше солнца, где есть естественный свет.

– Я попрошу, – мама кивнула, щелкнув кнопкой разделителя, и переговорила с водителем.

Через несколько минут я делала свадебный макияж сидевшей на старых ржавых качелях в свадебном платье Тринити, не обращая внимания на ее слезливые извинения.

– Спасибо. Огромное спасибо. О, Несси, я так виновата.

– Не благодари меня. Благодари звезды за то, что мы сестры, иначе я бы заставила тебя идти к алтарю с таким видом, будто твой племянник изрисовал твое лицо, пока ты спала.

Тридцать три Теннесси

Сама церемония прошла нормально.

Я не могла перестать смотреть на Круза, который полностью игнорировал мое существование.

Я знала, что люди пристально за нами наблюдают, учитывая все безумные слухи, все выглядело так, будто он бросил меня и теперь я бесконечно по нему тоскую.

И странное дело… мне было все равно.

Я так много внимания уделяла тому, чтобы выглядеть сильной и невозмутимой все эти годы… и это ни к чему меня не привело. Сейчас мне было больно, и это было нормально. Я не хотела это скрывать.

Это была правда.

Уайатт и Тринити обменялись клятвами. Было много слез. Большинство из них были его. Этот человек, правда, выплакал все глаза. Я не была уверена в причине: он чувствовал опустошение, связав себя с очередной сумасшедшей, или страдал от какого-то гормонального сбоя.

Крузу пришлось протянуть ему салфетку на середине клятвы.

Даже отец О’Нил поспешно перешел к части «Если кто-либо может указать причину, по которой эта пара не может быть законно соединена узами брака, пусть говорит сейчас или замолчит навсегда», подозревая, что это может сделать сам Уайатт и у нас на руках окажется сбежавший жених (что вдруг заставило меня задуматься – почему нет книг и фильмов о сбежавших женихах? Ведь они тоже существуют?).

Когда отец О’Нил велел Уайатту поцеловать Тринити, показалось, что молодожены пытаются сделать друг другу искусственное дыхание рот в рот.

Затем Тринити разрыдалась, больше не сдержав себя в руках, и ударила Уайатта букетом, простонав:

– Что, черт возьми, с тобой происходит? – После чего последовали слова: – Посмотри, до чего ты меня довел. Я выругалась в церкви, черт побери!

По пути на ужин несколько людей свалились грудой у порога.

Одна из подруг детства Тринити наступила на платье другой женщины, и они обе опрокинули пожилую пару.

Вскоре у скамей образовалась куча людей, которые пытались встать. Я была уверена, что у Тринити случился сердечный приступ. Она всегда любила, чтобы все было идеально, особенно когда поблизости находилась ее новая свекровь.

Но когда я украдкой взглянула на сестру, она выглядела по-хорошему удивленной и уже совсем не плакала при виде людей, пытающихся выйти из церкви, не поскользнувшись друг на друге.