Узкая дверь

– Перестань, дорогая, а то мама расстроится. Конрад сказал, что какое-то время его здесь не будет. Но это вовсе не значит, что он не вернется. Он сказал, что дела ведь не бросишь.

Ну конечно, дело прежде всего. У обманщиков дело всегда на первом месте. А этот оказался особенно убедителен; впрочем, чтобы убедить моих родителей, особых усилий ему и не потребовалось. Улыбка, несколько забавных анекдотов, несколько «случаев из жизни», какие любой способен наковырять. Таинственное исчезновение моего брата стало прекрасной почвой для всевозможных опусов; на этой почве произрастали труды писателей-детективщиков, газетчиков и журналистов. Множились теории различных заговоров. Материалы, опубликованные за минувшие годы, – целые тома материалов! – давали возможность практически любому человеку, обладающему хотя бы минимальным воображением, придумать собственную, вполне достоверную историю. В общем, этому типу мои родители, разумеется, выдали всю сумму, причем наличными. Просто сняли деньги со счета в банке, не оставив тем самым практически никаких следов в документации.

– А иначе ему бы пришлось платить налог, – объяснил отец, который издавна испытывал к налоговикам нехорошее чувство. – С какой это стати он со своих собственных сбережений должен еще и налог платить?

Ну что тут можно было сказать? Я испытывала гнев, печаль, отвращение – но все эти чувства были какими-то далекими, бессмысленными. Мой брат просто продолжал брать и брать у них, даже когда превратился в кого-то другого. И дело было даже не в деньгах. А в том, что я-то все время была рядом, я старалась о них заботиться, я их любила – любила, – однако при первом же упоминании имени «Конрад» они готовы были последовать за любым дудочником. И это было больнее всего. А еще в тот момент я отчетливо поняла, что не смогу сказать им о своей грядущей свадьбе. Мне уже хватило всего этого с избытком – общение с «бандой», пошив свадебного платья, подготовка к торжеству, – а если прибавится еще и объяснение с родителями, явно весьма неприятное… Ладно, я непременно постараюсь, чтобы в газетах не было никаких объявлений о свадьбе и даже никаких упоминаний о ней. Впрочем, вряд ли это так уж важно, они же все равно ничего не заметят. Что же касается того самозванца, то у меня не было больше ни малейшего желания ни обсуждать с родителями «второе пришествие Конрада», ни выслушивать дифирамбы в его адрес. Я-то знала, что он сделал. И этого было более чем достаточно. Все остальное особого значения не имело.

И потом, я уже догадалась, кто это был. И теперь мне требовались только доказательства.

Я возвращалась на Эйприл-стрит длинным кружным путем – через лесок на задах «Сент-Освальдз», потом по той заброшенной ветке железной дороги мимо Перечницы, после чего двухмильная гаревая дорожка привела меня прямиком к школе «Король Генрих». Давно, очень давно не ходила я по этой дороге, и призраки моего детства – призраки Конрада и его приятелей – словно шли со мною рядом. Эта дорога явно перестала быть популярной. Тропа стала у́же, а зеленые изгороди – выше и гуще. Островки розового кипрея уже отцвели; их семена, похожие на хлопья снега, пятнами собирались на выкошенных участках. Поля асфоделей, вспомнилось мне, что тянутся вдоль дороги, ведущей в Царство Мертвых.

Мне всегда казалось, что асфодель – это некая разновидность лилии. На самом деле, Рой, как вы, наверное, знаете, это растение относится скорее к нарциссам, к тем бледным печальным цветам, что во множестве произрастают на бескрайних просторах Царства Мертвых. И я вдруг подумала: а ведь тропа, что тянется вдоль полотна железной дороги, – это, безусловно, одна из дорог, ведущих в Аид; все здесь пребывает в запустении, все отдано на откуп кипрею, который уже не раз обсеменился и упорно продолжает размножаться и плести свои сети.

Ничего удивительного, что все там выглядело совершенно заброшенным. С тех пор как еще в начале семидесятых вход в железнодорожный туннель окончательно заблокировали, эти места крайне редко посещали даже энтузиасты, любители старых железных дорог, чтобы сфотографироваться на фоне этого жутковатого пейзажа. Перечница совершенно заросла вьюнками и стала еще больше похожа на замок из волшебной сказки, в котором, вполне возможно, все еще спит принцесса, ожидая, когда же за ней приедет ее принц.

Глупости. Нет там никакой принцессы. Все, что там внутри, давно мертво.