Узлы

Повариха заглянула в кухню – кухня была пуста, она подхватила кастеляншу за локоть и потащила на киносеанс. Та попыталась воздеть руку с керосиновой лампой ввысь, но освещение в коридорах вновь заработало. И керосиновая лампа заболталась без дела вдоль пышных юбок кастелянши. В кинозале галдела публика: пассажиры, музыканты, официанты, шеф-повар с поварятами, судовой доктор, горничные, посудомойка, смотритель груза, старший электромеханик, боцман, капитан и все его помощники… Да мало ли кто ещё? Повариха вошла внутрь и застыла, выискивая места получше.

– Пойдём-пойдём, вон в пятом ряду хорошие места есть!..

– Да мне ж к нему надо… к нему… – зашептала кастелянша из-за спины поварихи.

– А-а-а, ну да… Тогда ищи сама, где он там, твой ненаглядный…

Кастелянша осторожно оглядела зал, поэт сидел между Андрiем Скляренко и Евграфом Петровичем Бабочкиным.

– Нет-нет, я не пойду, – сказала она.

Повариха нахмурилась:

– Чего ещё?

– Он не один…

– Ну и чего ж? Сядешь наискосок и начнёшь шептать…

Кастелянша выскочила наружу, увлекая за собой повариху.

– Какой там… стыд да срам!.. А вдруг кто услышит?! А это… это только между нами двоими можно…

– Значит, не пойдём?

– Я не пойду… Нет!.. Я его лучше здесь подожду… После сеанса попробую подкараулить… А ты… ты иди!

– Нет, тогда я тоже не пойду. Что ж я тебя тут одну всю такую расстроенную брошу?..

В кинозале загромыхала музыка, погас свет. Волоокий распорядитель высунулся наружу, посверкал глазами и недовольно спросил:

– Идёте?

– Нет, – отчеканила повариха.

Распорядитель затворил двери, в фойе сделалось тихо. Кастелянша осела вниз, звякнула керосиновой лампой.

– Ох, что-то устала я… Устала.

– Да, чувства утомляют, – согласилась повариха и тоже осела на тёмно-бордовый ковролин.

– Забыла тебе сказать, – начала кастелянша, – я нашу каюту баночками с канифолью заставила, спать теперь негде…

– Да спать-то, может, и не надо будет… Вон помощь того и гляди подоспеет! – успокоила её повариха. – А коли задержится, так я к своему механику пойду…

– Вот я именно так и рассудила.

– И правильно сделала… А канифоль у тебя откуда?

– Из грузового отсека.

– И зачем она тебе?

– Стартап буду делать.

– А что это такое?

– А это такое дело… предпринимательское… самое его начало, то бишь… Когда ничего ещё не понятно… Ни что продаёшь, ни кому, ни зачем… Ни – самое главное – за сколько…

– А-а-а, так коли ничего не понятно, как же тогда это дело делать-то?

– Вот! Это и называется «коммерческая жилка»!

– И чего, она у тебя есть?

– Есть! Вот она, – кастелянша запрокинула голову и потыкала пальцем в шею, – видишь? Пульсирует!

В фойе ввалился огненно-рыжий матрос в сопровождении прочих.

– Вот так встреча!

– Ага, ненаглядного ейного поджидаем, – отчиталась повариха.

– Ну и как твой консилиум прошёл?

– Лучше не придумаешь! Все участники вот на вахту заступили, – матрос расплылся в счастливой улыбке, – а прочие, так сказать, члены… экипажа… вон… в синема!

Матрос извлёк из кармана связку ключей, подошёл к двери, ведущей в кинозал и многажды щёлкнул замком.

– Так… запасный выход заблокировали… основной тоже… – пробубнил он себе под нос и сделал какие-то пометки в блокноте.

– А это зачем? – поинтересовалась кастелянша.

– Затем, чтобы безбилетники на сеанс не попали, – хмыкнул огненно-рыжий матрос.

– Чего ты выдумываешь?! – возмутилась повариха.

– Шучу, шучу… Пусть посидят там спокойно, фильм посмотрят… Через час откроем… Ещё не хватало, чтобы они мешать стали нашей дознавательской деятельности!.. Нам ведь всё надо выяснить… Всё! Где мы, зачем, откуда и куда… А то завезли нас, понимаешь ли, деятели… Тьфу!..

– А чего там выяснять? Вон помощь того и гляди подоспеет, – сообщила повариха.

– Помощь? – рассмеялся огненно-рыжий матрос. – Так это они брешут!

– Что значит, брешут?

– На радиовахте наш человек был! Разумеете? Ответ на наш сигнал бедствия – это фикция… Придумка…

– Розыгрыш что ли? – ощерилась повариха.

– Да, да… Розыгрыш.

Повариха принялась заливисто хохотать, кастелянша помолчала, похмурила брови, а потом тоже расхохоталась.

– Дела не ждут! Мы в рубку… А вы бы состряпали нам чего-нибудь вкусного… деликатесного! – попросил огненно-рыжий матрос и в сопровождении прочих вывалился из фойе.

– А что ж не состряпать? Состряпаем, так ведь?

Кастелянша пожала плечами. Повариха поднялась на ноги и запричитала, растирая занемевшую ягодицу.

– А знаешь что, – сказала она, закончив растирания, – давай прежде погадаем!

– Погадаем? На что?

– На кого!.. На твоего ненаглядного!

Глаза кастелянши осветились праздничной иллюминацией. Повариха вцепилась ей в руку и поспешила к лестнице.

– А далеко мы?

– В подсобку… Она почти под нами, палубой ниже…

В подсобке было тесно. Повариха щёлкнула выключателем, усадила кастеляншу в центре помещения на новенький унитаз, любовно замотанный стретч-плёнкой и сказала:

– Я сейчас!