Узнать по глазам. Истории о том, что под каждой маской бьется доброе и отзывчивое сердце

«Вот, например, знаете, что на нашем эсэмпэшном (СМП — скорая медицинская помощь. — Прим. авт.) языке значит слово «подарок»? Это бомж! Когда мы звоним в больницу и говорим: «Подарок вам везем», там сразу понимают: «Ага, бомжа, значит, отмороженного у метро опять подобрали».

Милое имя «Оксана» — это оксибутират натрия, «зачехлить» — констатировать смерть, «поле чудес» — район обслуживания, «детский сад» — вытрезвитель. Есть еще вопросы? Добро пожаловать в мир скорой помощи!

Мы так шутим, чтобы совсем с катушек не слететь. Боль, смерть, кровь — как все это жутко и страшно. Но нет другого выхода: либо ты решишь научиться с этим жить, либо это решит тебя.

Нам приходится видеть, как умирают не только пожилые люди, но и молодые. И даже дети. Есть такое понятие негласное — «реанимация по социальным показаниям». Это сложно объяснить, если ты не в теме. Ну вот смотрите: приезжаем на вызов, а там ребеночек уже мертвый лежит. И ничего уже нельзя сделать. Совсем. Точка. Что нам делать? Сказать «ваш ребенок мертв», развернуться и уйти? Наверное, с точки зрения «оптимизации» это правильно, так как мы сэкономим время и примем еще один вызов. Но по-человечески это чудовищно.

Пытаемся что-то сделать, чтобы близкие видели, что мы пытаемся его спасти. Проводим уже бессмысленные процедуры. Но для родственников это важно. Само понимание того, что мы сделали все, что смогли. Вот вы когда-нибудь говорили маме или папе в глаза: «Ваш ребенок мертв»? А нам приходится.

А насчет твердокожести, именно твердокожести, а не цинизма — циников на скорой нет: сюда идут, чтобы помогать, — так вот, твердокожесть, да, она приобретается. У нас есть испытательный срок. Опять же, негласный. Если человек три года выдержал этот ад, значит, кожа затвердела, выдержит. Если за три года сломался — оно и к лучшему. Кто-то на третий день с работы уходит.

Когда ежедневно видишь брошенных пенсионеров или опустившихся наркоманов, или, как конструктор, собираешь тело человека после ДТП, психика твердеет. Это вынужденная мера. Иначе рехнешься и помогать уже никому не сможешь.

Я к чему это рассказываю? Во-первых, хочу, чтобы вы поняли, что в пандемию все описанное мной никуда не делось. Во-вторых, работы только добавилось. В разы. И меня изумляет, какими героями нас сейчас выставляют. И пациенты благодарить стали, и плакаты везде. Вот думаю, закончится эта пандемия, и нас так же будут материть, хаять и посылать, как раньше. Лукавство это какое-то. Очень хочу ошибаться. Очень хочу, чтобы наконец-то поняли, какую важную роль врачи, фельдшеры, медсестры играют не только во время эпидемий».

Суть медицины

«Что касается текущей ситуации с коронавирусом. Вызовов стало намного больше: звонят вообще все с малейшими подозрениями. К тому же очень много времени уходит на переодевание и обработку машины, где-то часа два, а то и три.

Перед каждым таким «коронавирусным» вызовом едем на подстанцию, после следующего тоже на подстанцию — машину обрабатывают полчаса, потом ждем, когда высохнет салон. Считайте, бригада выпала из работы. Пациентам приходится ждать.

Тут, конечно, не преминули воспользоваться возможностью и побросать сами догадываетесь что на вентилятор — обвинить нас в неэффективной работе. Ну да. За сутки у меня до 18 вызовов. И все в этих костюмах, респираторах, от которых поначалу голова кружилась. Конечно, неэффективная работа! Мы, простите, пожрать за сутки не успеваем.

Рабочий день, то есть смена, начинается в семь утра. Обычно до обеда работаешь без заездов на подстанцию, потом начинаются заезды, но очень редкие. Часто случается, пока машина сохнет, то работаешь на другой машине. И так сутки.

В семь утра следующего дня смена заканчивается. В месяц таких смен десять. Это если на одной ставке работать. Но так мало кто делает — устраиваются и на полторы, и даже на две. Нагрузка колоссальная.

Вот еще что хочу отметить: нельзя забывать о диспетчерах скорой. О них вообще никто не пишет и не говорит никогда, а на них нагрузка неимоверная. Особенно сейчас. Звонят по любому поводу: рассказать, как слетали в отпуск и теперь тревожатся, спрашивают детали о самоизоляции, консультируются, как получить больничный. И со всеми нужно поговорить. А в это время остальные находятся в режиме ожидания. И ведь нельзя не поговорить с человеком!

Это не какая-то разнарядка сверху, это и есть суть медицины:

Ты никогда не знаешь, что скрывается за этой болтологией, может, ты своим разговором из петли вынул человека.

И это работа диспетчеров — бойцов, так сказать, невидимого фронта, о которых никто не думает и все воспринимают их как обслуживающий персонал. Да чего греха таить, у нас ко всем медикам такое отношение.