Узнать по глазам. Истории о том, что под каждой маской бьется доброе и отзывчивое сердце

И именно на медиков лег сейчас весь груз ответственности за все наши жизни. Но есть и те, кто пошел в «красную зону» добровольцем! И это так важно! У нас есть такие люди, способные на подвиг, на самопожертвование во имя жизней других.

И пока они есть, мир точно не рухнет».

Глава 4. Рыцари заботы и подмоги

Мы находимся в режиме войны, и есть люди, которые, условно говоря, служат в армии, военнообязанные — это врачи, и есть те, кто пошел на фронт добровольцем, это волонтеры.

Глаза, дающие надежду

Анастасия — координатор Всероссийского общественного движения «Волонтеры-медики».

«Смена начинается в восемь утра, в 7:30 я уже в больнице. Я очень люблю кофе, а в это время по пути все закрыто, поэтому, когда получается выпить чашечку кофе утром в «Коммунарке», — это прямо счастье. Переодеваюсь в СИЗ и захожу в «красную зону».»

Мы опять нужны

«Неделю назад (конец мая. — Прим. ред.) все пошло на спад. Но из-за того, что многие больницы возвращаются к штатному режиму, на прием плановых пациентов, плановых госпитализаций, оказания плановой помощи, — «Коммунарка» сейчас опять стала центром борьбы с коронавирусной инфекцией. Вчера в наше отделение поступило 25 человек. Это нереальное количество. У нас иногда лежало по 10 человек, а тут 25!

Уже, казалось бы, всё позади: волонтеры заканчивают помогать «Коммунарке», потому что больница справляется своими силами. Это же прекрасно, когда новая больница за два месяца выходит на штатный режим даже в таких условиях. Но видите, как ситуация поменялась. И мы опять все нужны, все важны и работаем не покладая рук.

Во сколько заканчивается рабочий день — абсолютно непредсказуемо. Я стараюсь контролировать ребят, чтобы они выходили в два на обед, или в два уходили домой (смена шесть часов), или выходили поесть днем и уходили обратно до восьми (смена 12 часов). Иногда и в 10 вечера выходим, и в 11, и в час ночи выходили, когда как, и на сутки остаемся, но не то чтобы часто — раз в неделю оставались по очереди все в разных отделениях, где нужна была помощь».

Потому что так правильно

«Когда началась пандемия, произошла срочная мобилизация. Люди не знали, что им делать. Во время войны было то же самое, мне прабабушка рассказывала, когда в один миг все перевернулось, и людям надо было учиться жить по-новому.

А потом… Представляете, наступит момент, и придется жить как прежде, но уже с другой головой. Это достаточно сложно.

Захожу в ТЦ, который только недавно открылся после карантина. Смотрят люди настороженно. Все друг друга опасаются. Новые правила: что-то работает, что-то не работает, что-то работает по-другому. Привыкать после такого военного положения, на котором мы жили более двух месяцев, к привычному ритму очень тяжело: поменялось мировоззрение.

Когда я была маленькая, мне очень хотелось прожить Великую Отечественную войну. Меня настолько вдохновляли любовь и преданность стране, народу, делу, то, что люди готовы были отдать свои жизни, чтобы будущее поколение жило в здравии, процветало, да вообще жило.

Недавно я подумала, что вселенная все слышит, и теперь я в «Коммунарке» в очень похожей ситуации.

И как раньше мальчишки в документах приписывали себе несколько лет, чтобы их взяли на фронт, сегодня я вижу то же самое. В основном же «красная зона» открыта только для старших курсов. Но там оказался первокурсник Вова Никольский. Моя гордость — мальчик, которого я везде и всем ставлю в пример, в том числе себе. Он настолько хотел помогать, что добился разрешения работать волонтером в «красной зоне». Реанимацию не покидал сутками. Я на шестом курсе не видела столько, сколько Вова за два месяца работы.

На мой взгляд, и я не о себе говорю сейчас, готовность идти добровольцем на передний край связана с некой личной культурой, развитием. Значит, воспитали правильно. Старшее поколение, как и во все времена, ругает молодежь: дескать, мы ничего не умеем, нам бы только в компьютере сидеть и тому подобное. И мне так приятно, что волонтеры доказывают обратное, и мы не потерянное поколение.

Волонтеры — единый организм с единой целью. Они другие. Я не знаю, как это объяснить. Но даже одногруппники в университете к моей работе относились скептически: «Ты что, бесплатно это делаешь? Ночами не спишь? Зачем тебе все это?» Не подумайте, что я плохо к ним отношусь, они замечательные, просто у них нет понимания волонтерского труда, вот этого единения, когда волонтеры сутками работают, не требуя ничего взамен, просто потому, что так надо, так правильно».

Единая команда