Узнать по глазам. Истории о том, что под каждой маской бьется доброе и отзывчивое сердце

За развитием ситуации с коронавирусом я следил с самого начала, мои бизнес-партнеры живут по всему миру, была прямая коммуникация с Китаем, с Италией.

Я хорошо понимал, что в России счет пошел на недели, и мы придем к тому же, правда, непонятно, в каком виде, но пандемия нас не минует. И я записался в волонтеры, начал работать.

Параллельно пошла колоссальная энергия обмена с людьми, которым помогаешь, благодарность человеческая. И появилась куча идей. Мы сняли фильм про волонтерство, про людей с активной жизненной позицией, кто активно своими действиями помогает и поддерживает тех, кто не может о себе позаботиться сам».

Катя Еремина. «Сейчас моя профессия — художник по гриму в кино. По высшему образованию — психолог. Вот отработала последний день перед карантином, на следующее утро проснулась, позавтракала, посидела, думаю: так, а что сидеть? Можно сидеть неделю, две, закачаться, прокачаться, посмотреть все фильмы, перечитать все книжки, а дальше что?

Мне это показалось эгоистичным существованием.

Я начала соображать, что в этой ситуации могу сделать. Мысль была заброшена, и, тупя в интернете, как мы обычно делаем, я вдруг наткнулась на материал о волонтерстве. Я позвонила на горячую линию, поговорила. Мне предложили подключиться к работе волонтеров-медиков, закрывать социальные нужды.

Посадить людей на карантин достаточно легко, особенно пожилых, а дальше возникают вопросы: в обычной жизни бабушки-дедушки сами пытаются себя обеспечить, тихонечко ходят в магазин, покупают продукты, тихонечко живут. У пожилых людей, как правило, нет гаджетов, онлайн-банкинга, они не знают, как заказать продукты. Волонтеры помогают им обеспечить самые простые бытовые нужды.

Волонтеры помогают людям не то чтобы скрасить существование, а адаптироваться. Никто никогда не строит план Б. У всех есть план А — просто как жить. Но плана Б — как существовать в экстремальных ситуациях — ни у кого нет. И возникают растерянность, непонимание, что делать, как себя обеспечить, куда обратиться, кому позвонить, у кого попросить помощи.

У пожилых людей к тому же есть стеснение и настороженность. Волонтеры помогают им чувствовать себя в безопасности».

Денис Терехов. «Волонтерство для меня давно стало профессиональным — я работаю в благотворительном фонде, в проекте «Реальная жизнь». Мы занимаемся сиротами, конкретно — подростками, готовим их к жизни после детского дома.

У нас есть своя школа, мастер-классы — такие наставнические отношения с подростками. Мы формируем их как личности, чтобы в дальнейшем они сами взяли на себя ответственность за свои жизни.

Это основная моя деятельность, в ней и профессиональная, и внутренняя установка, потому что волонтерство — это то, чем я живу уже не первый год.

Когда началась пандемия — а я новости вообще не смотрю нигде, ни в соцсетях, ни в телевизоре, — весь ажиотаж мимо меня прошел. Я понял, что все серьезно, когда у нас охранник прекратил со мной здороваться за руку и на расстоянии двух метров в маске говорил: «Привет, Денис». Я понял, что все серьезно: закрыли все детские дома, хотя мы начали организовывать футбольную школу, деньги нашли, перспективы такие классные были.

Я решил, что буду держать себя в тонусе: пробежка в шесть утра десять километров, онлайн-обучение, сертификат первый, второй, третий, четвертый, пятый. На шестом у меня прозрение — сколько можно сидеть? Какая-то бессмыслица во всем этом. Я ноутбук закрыл и пошел волонтерить.

Такой у меня эволюционный путь. Я сначала покупал продукты, лекарства бабушкам-дедушкам разносил, общался. Увидел, что люди в страхах живут. Вот женщина в зрелом возрасте, не сказать, что немощная, — так она из дома три дня не выходила, ждала, когда к ней волонтеры придут, принесут продукты, говорит: «Мы тут голодаем, а вы где?» А у нас заявок очень много было, и я к ней смог прийти только вечером.

Самая страшная эпидемия — это страхи, которые есть в людях, и они распространяются. И реально губят.

Порадовало, что очень много молодежи занимается волонтерством, и я постепенно отошел от этой деятельности. Почему? Потому что потребность развозить продукты и лекарства закрывается. И я решил заняться другим направлением волонтерства — подал заявки в больницы. Мне пришел ответ из 67-й больницы: если есть желание — пожалуйста. Конечно, есть.

И там я прозрел. Увидел это движение, когда за два часа 50 скорых приезжает и не хватает человеческих ресурсов, чтобы принять, разместить, температуру померить. А я теперь уже все умею делать, кстати, и то, и другое, и третье. И я дальше пошел по своему эволюционному пути, в 52-й больнице тоже волонтерю, там «красная зона» и там только ковидные пациенты.

С одной стороны, моя работа — это профессиональное, не могу пройти мимо чьей-то нужды, такой внутренний призыв в помощь врачам. Надо врачам помогать, и это основная моя мотивация — помочь им сделать свое дело».