Узнать по глазам. Истории о том, что под каждой маской бьется доброе и отзывчивое сердце

Просто ругаться? Я всегда говорю: а ты пальцем о палец ударил? Такое выражение очень грубое, но тем не менее. Ругаться, сидеть на диване, смотреть телевизор, говорить, какие все плохие, какое плохое у нас управление — выйди, сделай, что ты можешь, бабушке своей помоги, позвони просто маме, папе и спроси, как дела у них. Начинайте с себя.

Волонтеры — это люди с очень активной жизненной позицией, они начинают с себя и приобщают людей рядом стоящих, и так потихонечку меняется мир с одной маленькой шестеренки. Начни с себя и потихоньку привлеки другого, друзей и так далее, и все поменяется в лучшую сторону. Если ничего не делать и говорить, что кто-то плохой и все плохо, тогда не говорите.

Если бы не было той системы, которая есть сейчас, которая была до того, как начался коронавирус, есть возможность, что то, что мы сейчас имеем в плане волонтерства и так далее, — его бы не было. Я хотела сказать фразу, что прозвучала у нас в штабе как-то, мы просто сидели и сказали: тот мир, с которого мы вошли в коронавирус, мы в этот мир никогда не вернемся, то есть после коронавируса будет абсолютно другой мир, абсолютно другое восприятие, возможно, будет другая система».

Анастасия. «Хочется верить, что действительно к врачам, к медперсоналу будут относиться по-другому. Я просто помню, на втором курсе я ходила в больницу, помогала врачам, это была личная инициатива, я захожу в палату, и пациент без обиды, просто так принято уже говорить: «Вы мою палату обслуживаете?» Я стояла так в дверном косяке и не знала, куда мне идти — то ли назад, то ли вперед, потому что слово «обслуживаете»… я вроде не обслуживающий персонал, я врач, который лечит.

И такое отношение товарно-денежное сложилось к персоналу. Хочется верить, что коронавирус поменяет, потому что врач… всегда, когда я вижу историю, что мама-папа говорят идти во врачи — не надо, это должно быть личное желание, потому что медицина — это то, чем ты горишь, и если тебе это не нравится — не нужно идти.

Люди, которые сейчас на передовой, — это люди, у которых медицина — это их призвание, и они останутся, и будет все хорошо, и, соответственно, они не обслуживают, они лечат.

Один коллега, уже врач с опытом, когда с работы увольнялась прямо перед коронавирусом, как чувствовала, сказала: «Никогда не переходи с пациентом на „ты“, у вас должна быть дистанция, ты для него врач, он для тебя пациент, всегда на „вы“. Он никогда не будет для тебя другом, но ты будешь уважаемым врачом, если станешь профессионалом своего дела, никогда не переступай эту границу». Врач должен быть ненамного, но выше пациента. Даже если ты лечишь своего друга в игре, в роли «пациент» и «врач», — вы забываете, что вы друзья и вечером после приема условно пойдете пить чай вместе. Нет — сейчас вы пациент и врач.

Кто сказал, что самая большая награда врачу — если пациент о нем забудет? Это значит, что он его действительно вылечил, пациент никогда не вспомнит про него, потому что у него не будет этой потребности».

* * *

Изначально в мои планы совершенно не входило писать так много о волонтерах и их деятельности. Но, как это часто бывает, книга на каком-то этапе начала писать саму себя — историй о волонтерском подвиге становилось все больше, и каждая из них отличалась от других своей тональностью, дыханием, ощущением мира и своего места в нем. Пропорционально увеличению объема историй росли мои погруженность и понимание. Я благодарен каждому из волонтеров, кто помог мне почувствовать, осознать, переосмыслить многие вещи в этом мире. И, согласитесь, даже если объем книги не позволил мне привести подробно все интервью, то не упомянуть хотя бы в одном абзаце о всех волонтерах, кто помогал мне, было бы несправедливо. Поэтому ниже я привожу короткий список всех своих проводников, гидов в мир волонтерства и краткое описание их подвига. Эти люди точно достойны места на «Доске почета» в данной книге и, кто знает, может быть, кого-то из читателей и спасли именно они.