Узнать в толпе

– Бог долго не давал нам детей. Не торопился, наверное. Ждал, когда мы перестанем бояться и оглядываться, закрывая дверь. Когда умер Отто Юльевич Шмидт в 1956 году, я уже немного успокоился. Раз до сих пор он про меня не вспомнил, то другим до меня и дела не было. А перестал бояться я уже после смерти Сталина. Летом 1966 года мы с Эммочкой один единственный раз поехали в Цхалтубо по путевке. И произошло чудо! Она оттуда приехала беременной! Как мы были счастливы! Вовка очень радовал нас! То, что у него была лейкемия, мы узнали только после его смерти. Эммочка сразу постарела. Всего два года пожила и умерла. От тоски, наверное. А я вот все живу и живу. Никак Бог не приберет меня. Вот сто лет отпраздновали! – улыбнулся он. – Ну пусть восемьдесят восемь! Так тоже ведь много!

– Вы еще совсем молодой человек! – засмеялась Зоя.

Она начала воспоминать, как они с Вовкой сидели за одной партой и вообще были не разлей вода. Вовка был гордостью школы, учителя за него буквально дрались. Он был победителем всех городских и областных олимпиад, причем по всем предметам. Бледный и худой, он постоянно ходил с книгами в руках, читал их и на ходу, и на уроках, и на речке на коровьем пляже, куда они с Зоей летом часто ходили. Зоя купалась, прыгала с деревянного причала в воду, а Вовка сидел с книжками на берегу и, если заходил в воду, то только по колено, слегка брызгал руками в лицо и снова погружался в чтение. За лето он успевал просмотреть все учебники на два класса вперед, а потом в течение года читал научные журналы. Неудивительно, что он был лучшим учеником в школе.

Однажды, когда они с Зоей шли домой после уроков (это было в седьмом классе), Вовку окружили четверо старшеклассников.

– Ну, что ты, жидёнок! – начали они его пинать, – бегаешь тут и ходишь спокойно, и никто тебе до сих пор рыло не начистил?

Зоя уже приготовилась защищать его, но Вовка спокойно и неторопливо сказал:

– Во-первых, не жидёнок! Я – а идише коп, что значит, еврейская голова! Это интонационная вербальная фраза. Если вы хотите меня обидеть, то нужно говорить пренебрежительно: «Ай! А идише коп!», и всем будет понятно, шо я шлимазл! А если хотите меня похвалить, то вы цокаете языком и говорите торжественно: «Ай! А идише коп!». Это значит, шо у вас есть повод для счастья! Это во-вторых! А в-третьих… – Вовка улыбнулся. – Как вам нравится во-вторых?

Верзилы удивленно слушали его и пока не решались пустить в ход кулаки.

– И четвёртое, – невозмутимо продолжал Вовка. – Мы же таки культурные люди и все дела можем порешать, не отходя от кассы. Ежели вам надо кого-то интеллектуально разквецать[20], то я таки рядом! Ежели надо кому-то решить задачу, так обрасчайтесь!

Пока трое переваривали сказанное, четвертый, который держал Вовку за плечо, быстро сообразил:

– А контрольною за четверть решить можешь?

– Вот с этого и надо было начинать! – Вовка ласково убрал руку с плеча и поправил пиджак. – А то сразу гоп-стоп. Какую контрольную? Кому? Когда решить?

– У нас завтра контрольная по физике, – пришел в себя еще один.

– А йэнэ! Тоже мне проблема! Завтра найдете меня во время урока, и всё будет цимес[21]! – и Вовка повернулся к Зое. – Ты к бабушке? Давай портфель!

Они пошли, держась за руки. Позади четверо парней начали что-то тихо обсуждать.

– Я тебя уже собралась защищать! – сказала Зоя, когда они, как всегда, пришли к Зоиной бабушке делать уроки.

– Правда? – искренне обрадовался Вовка.

– Правда.

– Ты знаешь, я очень испугался, – признался Вовка. – У меня и так внутри непонятно, что и где болит… А если бы еще бить начали…

Они сделали уроки. Вовка с удовольствием выпил сладкий травяной чай и пошел к себе.

На другой день на уроке истории в класс постучался пионервожатый Валерий и вызвал Вовку в коридор. Вовка вернулся минут через пятнадцать, сел за парту и хитро подмигнул Зое.

– Что случилось? – спросила она на перемене.

– Как и договаривались! – улыбнулся он. – Решил им контрольную. Все три варианта.

Результаты контрольной удивили учителя физики. Затем и учителя алгебры и геометрии. Вскоре пришла очередь и учителя химии, и Вовку вызвали к завучу в кабинет «на ковёр». Зоя пристроилась на подоконнике с книжкой на тот случай, если придется долго ждать, но Вовка через десять минут вышел.

– Ну что?

– А иц ин паровоз! – махнул рукой Вовка. – Тоже мне проблема!

– Ругали тебя?

– Я как-то не очень понял. То ли разрешали, то ли запрещали. Но, скорее всего, разрешили. Я сказал: «Светлана Семёновна! Я, конечно, могу прекратить это безобразие. Но. Мне таки интересно, я таки имею уважение, а школа таки имеет показатель! Зачем портить такой гешефт[22]?»

– А она?

– Она умная идише коп… Иди, говорит. Еще сказала, что для своего возраста я слишком много разговариваю.

Вовка умер от лейкемии, не дожив десяти дней до своего пятнадцатилетия. Прощание организовали в фойе школы. Столько искренних слез Зоя видела единственный раз в жизни. Для Зои это было потрясением, и чувство утраты жило в ней по сей день.