Узник «Черной Луны»

– Я в Кандагаре был командиром десантно-штурмового батальона. В бригаде со мной никто не мог сравняться. А в батальон я пришел сначала начальником штаба, из Союза. В ДШБ, сам понимаешь, все блатные, убийцы, крутые, не подойдешь… А я простой парень – сразу начал закручивать гайки. А дембеля, мразь болотная, возбухнули, решили правиловку мне устроить. Как же, пришел какой-то фраер, пороху не нюхал, а фронтовиков поучает. Вызвали они меня за ангар, там они всегда кучковались. Прихожу: рыл десять, все борзые, анаша дымится, хохот и матюки… Увидели меня, заорали: «А ну, давайте этого "кэпа" сюда!» Я подхожу. «В чем дело, мальчики?» – говорю. Ну, тут они попытались меня учить, как надо с дембелями-ветеранами вести себя. Раевский! Ты хоть понял, о чем я тебе говорю? Меня эта вшивота хотела учить! Там был один чеченец, самый наглый, Алиханов. Хвать меня за плечо, комкает погон… Ты понял, если ты офицер, Раевский! Он мне, говнюк, погон рвет! Как же я ему вделал меж рогов! Второй подскочил, я уже не видел кто, – по яйцам, потом еще троим. Толпой пошли, я ни хера не помню, метелил всех подряд, у меня нунчаки были. Веришь: даже не вспомнил про пистолет… Наутро построение. Комбат ни хера понять не может. То обычно сынки или чижи с «фонарями» ходили, а тут все деды, как на подбор, сизые да распухшие… Комбат: «В чем дело?» Молчат. Спрашивает у меня, я плечами «жим-жим», мол, не знаю, сами передрались… Ну, ладно, все это ерунда. Давай выпьем за победу Приднестровской Республики!

Он нетвердо привстал, я тоже поднялся. Стаканы хрустнули ребрами – мы заглотнули. Хорошо пилась водка в камере смертников, да под снедь, которую я перечислил выше.

– Все они тут мудаки, – разъяснял мне Хоменко. – Ты думаешь, кто я -простой командир батальона? Ошибаешься! Если я захочу, сниму всех к чертовой матери. Вчера я пообещал перешерстить бендерский горисполком – чтоб не забывались. Начисто! Понял? – Хоменко посмотрел на меня немерцающим взглядом кобры и забыл, что еще хотел сказать. Не надо уподобляться змеям. Крепкие кулаки с рыжей щетиной безвольно расплылись на столе. Руки комбата отдыхали.

Я внимательно посмотрел на указательный палец правой руки, который раздавил сегодня Юрчика. Палец тоже спал. Мне захотелось шарахнуть по нему бутылкой. Но я лишь затушил о него горящую сигарету. Комбат отдернул руку и зарычал, глядя на дымящуюся пепельно-серую точку.

– Ты чего?

– Промазал, извини.