Узник Кардиффа

Замок, о котором говорила жена хозяина гостиницы, действительно расположился в трех с небольшим лье, приткнувшись на пологом скалистом выступе, выдающимся в море к западу от небольшой природной бухты, вокруг которой ютились жалкие домишки рыбаков, торговцев и местных жителей, принявших присягу верности королю Англии.

Маленькая и убогая церквушка, основание и молельня которой были сложены еще ранними христианами, с покосившейся деревянной башенкой-звонницей была, пожалуй, единственным скудным украшением этого убогого, грязного и протухшего рыбным зловонием поселения.

Молоденький рыцарь – комендант приграничного замка поначалу хотел было разыграть важного человека, но, услышав громкие титулы и должности прибывшего в его захолустье гостя, как-то сразу потух, стал запинаться и заикаться, с большим трудом осилив официальную часть приветствия.

– Ваша светлость граф и маршал кавалерии… – только и делал, что бубнил он как заведенный, следуя за Филиппом по пятам.

Возле ворот замка де Леви остановился, развернулся к нему и, натянув на лицо радушно-снисходительную улыбку знатного и приближенного ко двору сеньора, произнес:

– Прошу вас, мессир комендант, обращаться ко мне просто по имени. Меня зовут мессир Робер Бюрдет. Для вас же, – он посмотрел на рыцаря с удивлением отметив, что до сих пор не знает его имени – настолько его визит ошеломил и смутил коменданта, – кстати, вы до сих пор не представились! А это неучтиво…

– Ох, простите меня, дикаря. Совсем тут позабудешь этикет… – комендант неуклюже оправдывался. – Рауль. Мессир Рауль…

– Вот и славно! Будем знакомы. – Филипп крепко пожал ему руку. – Приятно в такой глуши встретить галантного и куртуазного шевалье…

– Вы мне, право, льстите… – Рауль смутился пуще прежнего и покраснел до корней волос, став абсолютно пунцовым.– Не окажете ли честь отужинать у меня в замке сегодня?.. – комендант перехватил удивленный взгляд рыцаря, брошенный на сарацина, и, истолковав его по-своему, прибавил. – Вашего слугу-язычника я отведу в пристройку к слугам и выделю отдельный угол.

Филипп хлопнул себя по животу и засмеялся.

– Мессир Рауль, мой язычник, как вы изволили сейчас назвать сына весьма знатного мусульманского властителя, весьма родовитый по нашим христианским меркам сеньор. Его титул нечто среднее между виконтом и сыном герцога…

– Бог ты мой… – комендант прикрыл рукой рот от удивления, вытаращенными глазами посмотрел на Абдаллу и искренне, но весьма неуклюже, поклонился ему.

Абдалла в ответ что-то неразборчиво произнес по-арабски, прикоснулся рукой к сердцу и лбу, после чего едва заметно кивнул.

– Он вас прощает, так как прекрасно понимает, что здесь, в глуши приграничья не каждый день можно встретить сарацина… – с усмешкой в голосе Филипп перевел на свой лад слова Абдаллы.

– Не спорю, мессир, – ответил Рауль, – мне лично не доводилось до сего вечера видеть живых сарацин, но, – он сделал важное лицо, – в Кардиффе сейчас служат три сарацина. Ух, и свирепые они, говорят! До сих пор у меня в голове не укладывается то, как наши братья-крестоносцы сумели их побить и отвоевать Град Господень…

– Вот и мне тоже непонятно… – ответил Филипп.

Абдалла еще что-то проворчал едва слышно, Рауль снова навострил уши, и Филиппу пришлось волей-неволей стать своеобразным переводчиком:

– Мой благородный сарацин говорит, что до сих пор не может придти в себя от здешних видов. Такой тусклой серости, грязи и нищеты он нигде не видывал…

– А что поделаешь, – Рауль хмыкнул и развел руками, – приграничные спорные земли, сами понимаете. – Он жестом приказал стражникам, стоящим возле ворот в замок расступиться, пригласил гостей пройти за ним и продолжил. – Народ тут дикий, озлобленный какой-то. Никак, разбойники, не уразумеют тех благ, что им несем мы, продвигая власть короля в здешних землях…

Они миновали сумрак ворот и вошли во внутренний двор замка, вид которого ничем выдающимся не блистал, разве что лужи кое-где были засыпаны золой, песком и старой соломой, – короче, одна грязь, к которой примешивался стойкий запах помоев и нечистот.

– М-да… – тихо себе под нос произнес Филипп, – это не Таррагон, и даже не Тауэр…

Абдалла, шедший за ним следом, прибавил:

– Да и ваш Тауэр ничем выдающимся не блистал. Даже башни, и те какие-то убогие и страшные…

– А это потому, мой верный друг, – усмехнулся Филипп, – что до прихода норманнов там вообще толком каменных домов не было. Одни деревянные лачуги…

– И вы еще хвалитесь тем, что считаете себя преемниками римлян… – едко съязвил сарацин, периодически бросая взгляды на места расположения стражи, размещение оружия, конюшен и прочих вспомогательных объектов замка. – Бардак, грязь и сплошная зараза…

– Простите, ваша светлость, – встрял снова Рауль. Он подошел к низкому приземистому наполовину каменному зданию, которое, по всей видимости, и служило домом коменданту. – Судя по тому, как ворчит ваш сарацин, ему не очень-то по вкусу пришлись наши пейзажи?..

– Что верно, то верно, спорить не буду, – Филипп тяжело вздохнул и, глядя на него, спросил. – Куда моим слугам поставить коней и имущество?