Узники Алексеевского равелина. Из истории знаменитого каземата

Это первое письмо высочайше разрешено было к отправке по адресу. 4 февраля 1852 года III Отделение препроводило коменданту полученные от родственников письма на имя Бакунина для вручения по принадлежности, а 12 февраля комендант отослал генералу Дубельту письмо, написанное Бакуниным в ответ. Но этот ответ, занимающий 8 страниц почтовой бумаги большого формата бисерного почерка Бакунина, постигла неудача. Оно не было отослано по адресу: «Нельзя, и чтобы писал только о здоровье. Удержать», – положил резолюцию генерал Дубельт.

После такого афронта в переписке наступает некоторый перерыв, и 4 апреля Татьяна Бакунина написала Дубельту:

«Милостивый Государь Леонтий Васильевич. По позволению Вашему посылаю Вам наши письма к брату. Простите мне мою смелость, но мы давно уже ничего не знаем о брате – и я обращаюсь к Вам, к Вашему ходатайству за нас о позволении ему написать к нам. Вы сами добротою Вашею внушили мне мою доверчивую смелость и, я уверена, простите ее и, ежели есть возможность, исполните мою просьбу».

13 апреля письмо из Прямухина было отослано коменданту, а через несколько дней комендант лично представил ответ Бакунина, отосланный III Отделением 18 апреля по назначению. По сохранившимся в деле первоначальным бумагам можно установить, сколько писем написано Бакунину и в какие дни. За время пребывания Бакунина в Алексеевском равелине сверх упомянутых выше III Отделение препроводило Бакунину письма, полученные на его имя в 1852 г. – 13 мая, 12 августа, 22 сентября, 3 ноября, 29 декабря; в 1853 г. – 3 февраля, 6 апреля, 27 мая, 1 июня, 14 июля, 10 сентября, 10 ноября.

Получая письма, Бакунин тотчас же отвечал. В соответствии с датами пересылки писем Бакунина из III Отделения в крепость находятся даты отсылки писем Бакунина из крепости в III Отделение или из III Отделения в Прямухино, а именно: в 1852 г. – 19 мая, 16 августа [На рапорте, при котором комендант отправил это письмо, записан разговор двух мужей III Отделения. «Предосудительного нет ничего, и потому не прикажете ли отправить», – написал Дубельт. «Согласен», – написал граф Орлов.], 1 октября, 13 ноября; в 1853 г. – 12 января, 12 февраля, 10 апреля, 5 июня, 11 июля, 21 сентября и 18 ноября.

Не всегда гладко проходила переписка Бакунина. Так, 9 апреля Бакунин написал письмо на имя Лизы, то есть свояченицы. Письмо не в пример было коротеньким. Вот его текст.

«Милая, милая Лиза, выздоравливай скорей! Тебя все так любят, что, кажись, одной этой любви должно бы было быть достаточно для того, чтобы тебя поставить на ноги, не говоря уж о докторах, которые, как слышно, кормят тебя как маленького ребенка. Вот и весна наступила, все цветы готовятся к новой жизни, охорашиваются, для того чтобы блеснуть красотой, – неужели ж ты, наш милый, прекрасный прямухинский цветок, отстанешь от других? Надеюсь, верю, что письмо это застанет тебя уже выздоравливающею. Жаль мне тебя, бедный брат Александр, но так уже жизнь устроена, что с каждым счастием сопряжено свое горе. Отрекомендуй меня, пожалуйста, своему сыну.

Тебя, Сашу, и тебя, Анну, благодарю за письма, вы обе – умные и добрые девочки, – обнимите за меня ваших детей, ваших деток, как писала, бывало, наша незабвенная, святая Варвара Михайловна. Желал бы я посмотреть на Николая в оранжерее: должно быть, тепло ему там, а ведь он – русский человек, в тепле же и полениться можно, не правда ли, Николай?

Ты, друг Татьяна, поцалуй за меня у батюшки руку и поблагодари, хорошенько поблагодари его за любовь и память; обними также и добрую маменьку, которая, верно, хлопочет теперь об огороде.

Милая Варинька, успокоилась ли ты хоть немного и долго ли намерена еще пробыть в Прямухине? Тебе бы никогда не расставаться с ним, а сыну пора уж становиться на свои собственные ноги, – чем раньше, тем лучше. Хорошо бы было, если бы было возможно Павлу сделаться его ментором; он вместе умел бы и присмотреть за ним и путеводить его и уважить самостоятельность его характера. Последнее обстоятельство по-моему очень важно, но вряд ли оно совместно с характером Лангера. Пусть Александр твой посвятит несколько времени на гимнастические упражнения, чтобы вместе с умом образовать также и телесную силу и ловкость: да не будет он только ученым, но также и светским человеком, совершенным жентльменом, не утрачивая, однако ж, ни доброты, ни прямоты, ни чистоты, ни простодушия и избегая, как безобразия, всякой вычурности и фанфаронства. А главное, пусть работает сам над собою и приучает себя понемногу к самопознанию, к отчетливости в желаниях и мыслях, к постоянству в целях, к самоограничению, признаку силы, без которого нет успеха ни в чем, к самообладанию, терпению, пусть создаст себе умную, добрую, сильную волю и будет человеком.

Прощай, я заболтался. Напишите мне скорее, что Лиза выздоровела.

Ваш М. Бакунин

Рад, что Мария Николаевна поправилась; поклонитесь им от меня.

9 апреля 1853 г.».