Узники Страха

С этого вечера дела в мастерской пошли веселее. Не было мастера, который бы советом или делом не помогал в работе над станком. И вот настал день, когда деревянный маховик привода пришел в движение, челноки сдвинулись с места и устремились навстречу друг другу, станок ожил и, постукивая всеми своими сочленениями, начал набирать обороты. Сдержанный гул одобрения пронесся по помещению мастерской, где не привыкли вслух выражать своих эмоций. Но не прошло и десяти минут, как сюда сбежались все, кто работал или жил поблизости. Обрадованные ткачихи, особенно молодые женщины, обнимали Артема, говорили ему какие-то ласковые слова, наперебой приглашали к себе в гости.

И только О-Стелли, пришедшая вместе с О-Геймом, снисходительно улыбнувшись, заметила:

— Неплохо, конечно, но к звездам на этой машине не улетишь.

А ее будущий супруг разразился грубым смехом и, презрительно плюнув в сторону станка, поспешил вывести свою невесту из переполненной людьми мастерской.

«Симпатизирующая мне О-Стелли…» — не без горечи вспомнил Артем недавний разговор с О-Гриммом. Он сделал вид, что ничего не видел и не слышал. Но вся радость почему-то сразу померкла. Шепнув О-Гримму, что у него разболелась голова, он начал пробираться к выходу и вдруг глаза его встретились с глазами тетушки О-Горди. Она стояла в сторонке, опершись на старый верстак, и по худым морщинистым щекам ее катились слезы.

— Тетушка О-Горди! — Артем протиснулся к ней и взяв за сухонькие натруженные руки, поцеловал в пергаментно-желтую щеку. — Тетушка О-Горди, это для тебя!

Старушка тихо всхлипнула:

— Спасибо, сынок. Спасибо, дорогой! Как бы я хотела чтобы ты нашел свое счастье… — она прижалась трясущиеся головой к его груди и шепнула что-то еще, ласковое и теплое. Но Артем не расслышал что. По мастерской снова пронесся гул возбужденных голосов, и вмиг смолкло. Артем в недоумении обернулся — в мастерскую вошел О-Брайн. Он долго смотрел на работающий станок, потом подошел к Артему и сказал:

— Я рад, что ты нашел свое место в нашей дружной деловой семье. Мы все благодарим тебя и хотим, что наш дом стал и твоим домом. И еще — Слово Мудрейшего из Мудрейших: отныне и до следующего Слова половин резчиков мастерской будет заниматься только изготовлением таких станков. Старшим среди них назначаю О-Гримм. Это была победа! Все стало ясно, что слово О-Брайна означало не просто признание полезности построенной машины. В нем прозвучало намерение Мудрейшего из Мудрейших изменить само отношение к издавна сложившимся нормам труда и быта эрхорниотов. А ведь именно этого и хотел добиться Артем, берясь за работу над своим станком.

И тем не менее к себе в шатер он возвращался в самом дурном расположении духа. Колкое замечание О-Стелли больно хлестнуло по его самолюбию. До сих пор он встречал с ее стороны лишь неизменное внимание и готов был поверить О-Гримму, что если она и не симпатизирует тому, то, по крайней мере, испытывает самое искреннее расположение. Реплика в мастерской была тем более неожиданной, что всего лишь за день до этого О-Стелли сама подробно расспрашивала его о том, как идет работа над станком, попросила даже показать его в действии. И вдруг такое…

Чем же объяснить этот насмешливый сарказм? Желанием покрасоваться перед женихом? Стремлением подчеркнуть свое собственное превосходство над ним, Артемом? Или просто испорченным кем-то настроением?

Поднявшись в шатер, Артем сел к столу и придвинул к себе пачку олотоо, на которых с месяц назад начал вести краткий дневник, занося туда наиболее важные события своей новой жизни.

Но что это? Все без исключения олотоо были абсолютно чистыми! Кто-то либо выкрал исписанные им пластинки, заменив их новыми, либо тщательно стер написанное. А чтобы не осталось никаких сомнений в том, что здесь похозяйничал посторонний человек, на верхнем олотоо красовался более чем выразительный автограф: наспех набросанное изображение трех длинных скрещенных ножей на фоне пронзающей тучу молнии.

Незачем быть хорошим криптологом, чтобы понять, что означал грозный рисунок. Кто-то недвусмысленно предупреждал Артема, что никаких записей здесь делать нельзя. Но кто: О-Брайн, О-Стелли, О-Гейм?

О-Брайна, пожалуй, следовало исключить: слишком не вязалось это с тем, что он только что сказал в мастерской. Незачем было идти на такую низость и О-Стелли: она могла просто сказать обо всем Артему. Тем более, что он и не скрывал от нее своих записей. Значит, О-Гейм? Одно предположение, что этот несимпатичный человек мог в любое время заходить к нему в жилище, рыться в его вещах, вызвало в Артеме чувство беспредельного негодования. Как можно быть столь непорядочным и неразборчивым в средствах? И это будущий муж О-Стелли!

В памяти снова всплыла вся унизительная сцена их визита в мастерскую. Сколько презрительного высокомерия было написано на лицах обоих. Но с какой стати? Если когда-то эрхорниоты и были носителями высокой цивилизации, то теперь… Что стоит одна нищета, о которой рассказывал ему О-Гримм! А эта грязь и запустение во всем городе!