Узница гаргульи

Теперь они мучают меня. Работы у меня немного, а значит, и отвлечься нечем. Земли так или иначе на самоуправлении. Так было еще до моего отца. Главные задачи предводителя – обеспечивать равенство между разными объединениями гаргулий и руководить ими в случае войны. Первая задача раньше отнимала много времени и сил, пока благородные семьи не покинули замок. Теперь я вообще не знаю, чем они занимаются. Шпионы моего отца исчезли. Я и правда совсем один.

Но я делаю все, что в моих силах, и крайне возмущен, что Грейс будто бы считает иначе. Ей ли говорить? В ее внушительном шкафу тоже полно скелетов.

Весь день я думаю об этом и к вечеру зол так сильно, что едва могу говорить. Когда солнце садится, я спускаюсь на кухню, чтобы проверить ужин. Сайлас бросает на меня странный взгляд, едва переступаю порог.

– Большие планы на вечер?

– С чего ты взял? – Я слишком резок, но ничего не могу с собой поделать. Отчасти завидую, что он уже видел Грейс, иначе не задал бы этот вопрос. – Где она?

Сайлас вскидывает брови.

– Возможно, вам сегодня лучше поужинать раздельно.

Какая-то часть меня гадает, прав ли он. Но держать всю эту бурную энергию в себе, не давая ей выхода – это невыносимо. А с Грейс все будет нормально. Как и всегда.

– Нет, мы будем есть вместе.

– Как скажете. – Сайлас отворачивается к плите.

Наверное, не стоит вымещать накопившиеся за годы разочарование и страх на удобной мишени, которой стала Грейс. Но не могу заставить себя об этом беспокоиться. И все же на минуту я забываю о своей злости, когда вхожу в обеденный зал для торжеств. На длинном столе все предметы расставлены в идеальной симметрии. Все места пустуют. Как и всегда.

Кроме одного.

Грейс, на этот раз в черном платье, устроилась посередине стола. Кажется, оно сидит на ней идеально: облегает ее руки и грудь, оставляя плечи и шею открытыми. Волосы она убрала в высокую замысловатую прическу, а губы накрасила темно-красной помадой цвета крови.

Мало ей было издеваться надо мной в кабинете. Она намерена донести свою точку зрения со свирепостью война, жаждущего смерти врага. Стоит ее возненавидеть, вместо этого я невольно восхищаюсь ее упрямством и настойчивостью.

Я не иду во главу стола, а сажусь напротив нее. Минута сменяет другую, мы не сводим друг с друга глаз. Знаю, что заговорить первым значит проиграть, но в какой-то момент это становится уже просто нелепо.

– Поздравляю, ты доказала свою правоту.

– Разве? – Она откидывается на спинку стула и разводит руками. – Где твои люди, Брэм? Можешь не отвечать. Сложно поверить, но, кажется, они настолько тебя не уважают, что даже не утруждаются сюда прийти.

Прежнее раздражение и злость возвращаются, и я больше не контролирую, что говорю.

– Забавно слышать это от тебя. Ведешь себя так, будто много знаешь об ответственности и все тщательно продумываешь. Но почему-то ты все бросила и пришла в этот мир, чтобы узнать правду о мертвой женщине. Да какая разница, как она умерла, Грейс? Это ничего не изменит. И уж точно не изменит того, что ты, как и я, предпочитаешь бежать от своих проблем, а не решать их. Думаю, именно это тебя во мне бесит больше всего – что мы с тобой так похожи.

– Да черта с два!

Теперь мой черед откинуться на спинку стула и ухмыляться, наблюдая, как она лишается самообладания, совсем как я сегодня в своем кабинете. Да, это глупо, но я хочу вывести ее из равновесия так же, как она выводит меня. Это бессмысленно, но все равно приносит мне удовольствие. И я продолжаю напирать вопреки здравому смыслу.

– Кажется, ты злишься, Грейс. А думаешь, я не злюсь? Это хуже всего на свете – видеть свое отражение в недостатках другого. Но даже попытавшись изменить меня, ты не изменишь ни своих чувств, ни себя.

Грейс кладет ладони на стол и резко встает.

– Замолчи.

– А то что? – Я вижу ответ в ее энергии – маленьких всплесках, таящих угрозу насилия. Надо быть осторожным. Но я не стану. В этот миг я плотнее прижимаю крылья к телу и отдаюсь силе притяжения. Чем выше взлетаешь, тем больнее падать, таков закон бытия.

Это мгновение наедине с Грейс отвратительно и ужасно, но оно настоящее. А что, если я так сильно ее разозлил, что она меня убьет? Ей придется с этим жить. Не мне.

– А то, может, мы и правда проверим, можно ли тебя сжечь. – Ее едва не трясет от злости. Прекрасное зрелище.

Огонь меня не пугает: у гаргулий такая кожа, что мы почти не ощущаем изменений температуры. Грейс опасна, но я хочу верить, что ее новая игра не причинит мне непоправимого вреда и, возможно, понравится нам обоим. Хочет ли она этого? Не знаю. Но я – да. Это нездорово, но мне плевать.

– Сайлас. – Мне почти не приходится повышать голос. Знаю, что он стоит где-то рядом с дверью. Чувствую его присутствие, его любопытство и волнение, заметное краем глаза.

Повар приходит через несколько секунд, и я признателен за то, что он, похоже, не подслушивал.

– Вы готовы ужинать?

– Думаю, мы перейдем сразу к десерту. Принеси, пожалуйста, спички, масло и те маленькие милые зефирки, которые ты сегодня приготовил. – Они мягкие, вязкие и должны хорошо гореть.