Узница гаргульи

Грейс сжимает меня мышцами каждый раз, когда я выхожу, словно хочет удержать внутри. Еще никогда не испытывал ничего подобного. Хочется, чтобы это продолжалось бесконечно. Каждый раз, когда я вхожу, ее тело принимает меня все легче. Она сейчас полностью доверяет мне. Верит, что я не зайду слишком далеко. Верит, что ей будет хорошо. Очень хорошо.

– Брэм.

– Да. – Не знаю, на какой вопрос отвечаю, но придвигаюсь, чтобы перехватить ее бедро и надавить большим пальцем на клитор. Я не поглаживаю его – думаю, она уже слишком чувствительна, – но из-за толчков она трется о подушечку пальца. Снова и снова, и снова. Я стискиваю зубы, борясь с желанием наполнить ее. Мне необходимо, чтобы она кончила снова. Необходимо это почувствовать. Необходимо знать, что она делает это для меня.

Грейс кончает, и хотя я это ожидал, сила ее кульминации застает врасплох. Она увлекает меня за собой к разрядке. У меня нет ни единого шанса. Чертыхнувшись, я подаюсь вперед, вхожу в нее до упора и кончаю, кончаю, кончаю. Наполняю ее. Переполняю. Моя сперма вытекает и покрывает наши бедра.

Прижимаю Грейс к себе. Она дрожит. А может, это я или мы оба. Неважно. Особенно сейчас, когда она прижимает меня к себе так же крепко и утыкается лицом мне в грудь.

– С ума сойти, Брэм.

– Мы еще не закончили.

В ее голосе почти слышится паника.

– Я этого хочу, но не уверена, что смогу. Твой член такой большой. – Я улыбаюсь, уткнувшись в ее волосы.

– Пока ты гуляла по замку, мне кое-что доставили. Если разум желает… то тело должно слушаться.

Глава 22 Грейс

Словно зачарованная, я наблюдаю, как Брэм достает стеклянный пузырек и объясняет его назначение. Исцеляющее средство. Оно используется, чтобы люди могли трахаться с теми, кто намного больше них. Конечно же, придумали его демоны-торговцы. Они в этом лично заинтересованы.

В конце концов, у меня есть только один ответ на вопрос, написанный у него на лице.

– Да.

Мне было намного больнее, чем в первый раз, и я с немалым беспокойством смотрю, как Брэм покрывает свой член средством из пузырька.

– Сдается мне, есть более удачные способы нанесения.

– Есть. – Он сажает меня к себе на колени к нему спиной. Я невольно напрягаюсь, но беспокойство оборачивается чистым удовольствием, когда он нежно проводит пальцами между складок. Боль почти сразу проходит, сменяясь приятным теплом. Грубый голос Брэма раздается возле моего уха: – Когда закончим, я пальцами доведу тебя до оргазма напоследок, и у тебя точно ничего не будет болеть. Но сейчас тебе снова нужен мой член, так ведь?

Да, тысячу раз да. Мне очень нравились наши игры, но, кажется, сегодняшняя ночь все изменила. Брэм обращается со мной так, будто я бесценна, и не потому что я ему велела. Никто и никогда так не заботился обо мне. Впрочем, думать о чем-то совершенно невозможно, когда Брэм сажает меня на свой член.

Исцеляющее средство работает. На этот раз нам не нужно с трудом преодолевать каждый сантиметр. Брэм без особых усилий входит в меня. И боль стихает.

– Надеюсь, ты заказал цистерну этого волшебного зелья.

У него вырывается сдавленный смешок.

– И уже повторил заказ. – Он обнимает меня, а потом окутывает крыльями, закрывая от всего мира. Возможно, от этого должна возникнуть клаустрофобия, но я чувствую себя в безопасности.

Мы двигаемся неспешно, без прежнего исступления. Но оно где-то близко, ждет искры, чтобы разгореться вновь. Но пока… одно только ленивое удовольствие. Я двигаюсь на его члене, а он держит меня в объятиях. В какой-то момент осознаю, что он что-то шепчет мне на ухо так тихо, что не могу разобрать слов. Но это и не нужно. За него говорит его нежность.

И это похоже на любовь.

Когда я достигаю оргазма, он выходит таким же нежным, как и все остальное. Но Брэм не кончает вслед за мной. Он укладывает меня на живот и накрывает своим телом. Его рука оказывается под моими бедрами, он приподнимает меня, чтобы войти глубже. Второй рукой он ласкает мой клитор. Но так и не ускоряет темп. Не выходит из меня больше, чем это необходимо. Неспешный фантастический секс снова подводит меня к краю. И когда я теряю всякое представление о времени, пространстве и всем, кроме Брэма, он позволяет себе кончить.

И это безупречно. Все безупречно.

Мы продолжаем еще очень и очень долго.

Я лежу в объятиях Брэма, испарина остывает на наших телах, а сердцебиение возвращается в норму. Трусь носом о грудь Брэма и улыбаюсь, когда он притягивает меня ближе. Вот что такое счастье. Я не хочу быть больше нигде, я больше не слышу голосов, твердящих мне, что я делаю недостаточно. Я просто… существую. И это прекрасно.

Нежно целую Брэма в грудь.

– Фиолетовый – мой любимый цвет. У меня мало вещей такого цвета, потому что это непрактично, он слишком выделяется, привлекает взгляды, поэтому охотнику его носить не стоит. Но я люблю фиолетовый за его легкомысленность.

Брэм проводит пальцами по моей спине.

– Мне нравится розовый. – Когда я с удивлением поднимаю голову, он улыбается. – Не ярко-розовый. А цвет насыщенного румянца.