Узы крови (СИ)

Выпуклый лоб, изборожденный линиями морщин, не ощущал прикосновений ненавистных прядей волос, поскольку они, темные, под цвет сердца, были коротко пострижены. Ноздри с превеликим удовольствием ощущали запах страха. Не хитрая усмешка, не грубые жесты – ничего. Только отрешенный взгляд карих глаз, глубоких, немного грустных. Тоска и обреченность читалась в них, однако сам обладатель такого дара судьбы отнюдь не соответствовал своему зеркалу души. Большая часть людей вздрогнула, когда признала в этом искусном тактике, некогда близком советчике давно умершего Хранителя Севера, Алломера Сервина. Вновь этот призрак человека.

Последний удар пришелся Дикону в самое сердце. Перед ним стоял не просто одни из самых опасных людей королевства, но и брат жены. Сейчас он взывал к Небесам, чтобы Адриана, кроткая старушка, не наблюдала за всем этим с присущим ей любопытством, иначе ситуация осложниться. Казалось, Алломер прочитал его мысли, после чего слабая улыбка взыграла на истрескавшихся губах. Он редко улыбался, что сразу же насторожило опытного в общении Гловера. Здесь был какой-то подвох, что-то необычное.

Они знали, что в слабой крепости прячутся сыновья Маркуса, единственные оставшиеся в живых наследники Севера, поэтому стояли здесь в ожидании неизвестного. Ничто не мешало им напасть сию же минуту. Рядом с ослабевшим, практически не чувствовавшим ног Диконом стояли двое братьев. Стиснув зубы до скрежета, они готовы были в любую секунду ринуться в неравный бой. Мальчишки не знали вкуса крови, не знали настоящих сражений. Им виделось совсем иное, в то время как опытный лорд Форрестауна уже все понял и просчитал.

– Черт, я всегда знал, что от Хорнвудов нельзя ждать ничего хорошего, – прорычал Деймон, пытаясь успокоиться за счет хладнокровного лика старшего брата, но это давалось ему с большим трудом. Он просто не понимал, как в такой важный момент можно сохранять спокойствие. – После смерти отца они очень часто не подчинялись. Как мы могли довести до такого?!

Стефана трясло. Он не видел никакого шанса для побега или принятия боя. Внешне на его лице царила безмятежность, однако внутри гнев пустился в дикие пляски. Нельзя показывать готовым стать на защиту бойцам свой страх, или они легко поддадутся соблазну сбежать. Волк настолько сильно увлекся обдумыванием путей к отступлению, что не сразу обратил внимание на то, как отвратительно скрипнули деревянные ворота, а затем и вовсе приоткрылись, пропуская быстро мчащегося всадника с клинком наперевес. Он скакал прямо на двоих предателей, представлявших собой удачную цель для нападения.

Питер предусмотрительно отошел на некоторое расстояние – им руководила скорее природная осторожность, нежели трусость. Алломер же остался на месте, не шелохнувшись даже в тот момент, когда племянник угрожающе зарычал. Дикон не успел остановить совершенно безумный порыв сына, отныне он превратился в простого зрителя. Слишком долго Сервин позволял себе бездействовать. Вражеские солдаты, лучники, лорды, конюхи – все застыли в напряжённом ожидании развязки трагедии. И она наступила.

Лорд Хоунреда поднял правую руку вверх, призывая лучников оказать ему поддержку. Расстояние до всадника стремительно сокращалось – все, что требовалось перебежчику для легкого, почти неслышного щелчка пальцами. Вмиг несколько стрел пронеслись над головой двух соратников, а затем больно впились взвизгнувшей лошади в грудную клетку, голову и правое копыто. Предсмертный хрип несчастного животного ознаменовало скорую победу союзников Великого Лидера. Кобыла покатались по отлогому холму, пока окончательно не рухнула у ног своего убийцы.

Всадник все это время катился рядом с ней, почти не соображая после полученных ушибов. Пристав на дрожащих руках, молодой наследник последний раз посмотрел в глаза того человека, которого несколько недель назад гордо именовал дядей. Их глаза встретились, и Алломер не отвел взгляда, будто для него убийство родственников уже давно вошло в обыденность. Последовавший удар клинком навсегда прекратил страдания юноши и избавил бессердечного палача от возможных проклятий.

– Вы оба уйдете отсюда немедленно, пока я не открыл ворота и не пропустил их внутрь, – дрогнувшим голосом произнес Дикон. У него не было сил взглянуть в глаза двум мальчишкам, поскольку они могли прочесть там страх. Никогда ранее он не чувствовал себя таким разбитым, как сегодня. Неминуемое поражение, а потом плен. В лучшем случае. – Возьмите двух лучших коней из моей конюшни и убирайтесь.