Узы крови (СИ)

Чисто выбеленные дома провожали все это зрелище пустыми, плотно закрытыми и зашторенными окнами. Песчаная пыль взвивалась над городом, забивалась в ноздри, от нее слезились глаза, но, казалось, это никого не волновало. Все внимание обитателей Железного Наконечника было приковано к скрипучей тележке с нелепо западающим колесом. Резкий поворот направо, к закрытым воротам главного замка, застал собравшихся врасплох, однако люди сразу же остановились, наблюдая за тем, как тяжелая опускная решетка со скрежетом поползла вверх, пропуская мрачную процессию внутрь. По всему городу стяги с красным солнцем были опущены в знак памяти и уважения к покинувшему мир принцу.

Храмы широко распахнули двери, чего не делали никогда из-за невыносимой жары и безжалостных лучей солнца. Безучастные глаза Нолана, немного опухшие после нескольких бессонных ночей, смотрели в сторону медленно двигавшегося конвоя. Несколько слуг с должной поспешностью освободили несчастных лошадей, после чего развернули тележку боком, чтобы приготовиться к переносу тела. Церемония провожания усопшего на Ту Сторону должна проводиться на закате, чтобы небесным обитателям были видны черные клубы дыма, возносящиеся наверх вместе с душой. Еще не коронованный принц медленным шагом направился в сторону останков человека, которого когда-то называл братом.

Дрожащие пальцы лишь со второй попытки ухватились за оранжевое покрывало и слегка приподняли его, позволяя взглянуть на бледный профиль. Смерть превратила красивое смуглое лицо в бесформенную массу с вылезшими из орбит глазами, растерзанным горлом и запекшейся кровью на приоткрытых губах. Черные волосы успели выгореть на солнце и съежились, а кожа потрескалась в некоторых местах. Нолан задрожал всем телом. Несколько крупных слезинок упали на выпуклый лоб, после чего медленно скатились по впалой щеке вниз, к подбородку.

– Что они с тобой сделали, братик? – прошептал Мартелл, склоняя голову вниз. Он попытался нащупать руку погибшего принца, но сразу же отшатнулся, ощутив лишь обрубок чуть выше локтя. На его лице отразилось отвращение, поспешно скрытое за маской отчаянного гнева, и он резким движением дернул за материю и прикрыл останки. Это больше не его брат. Это даже не человек. Капли пота струились по темным волосам, заставляя нового правителя Дорна учащенно дышать.

– Приготовьте его для церемонии.

Верные вассалы Дорна, получившие известие о жестоком убийстве сюзерена, прибыли к месту на следующий же день. Их сочувственные взгляды раздражали, а вежливые слова скорби – действовали на нервы. Нолан старался сдерживать себя, чтобы не сказать лишнего, однако плотно стиснутые зубы свидетельствовали о неимоверном гневе, бушующем внутри. Перед глазами мелькали сотни картин: нежная улыбка матери, чьи длинные темные волосы всегда были заплетены в причудливые косы; строгий, но вместе с тем гордый взгляд отца, наблюдавшего за тем, как двое сильных сыновей в первый раз приручали диких жеребцов; все подтрунивания старшего брата и веселые ночи, проведенные на куполе самой высокой башни, откуда открывался вид на спящий город.

Даже вечно насмешливое лицо дяди появилось в виде воспоминания. Теперь все эти люди мертвы. Он остался один, последний представитель людей Солнца, последний из рода Мартеллов.

До заката оставалось еще несколько часов. Еще несколько томительных часов ожидания, в ходе которых ему предстоит выслушать еще полдюжины жалостливых напоминаний о том, каким прекрасным человеком был его старший брат. Мужчине следует умереть, чтобы раз в жизни услышать о себе что-либо хорошее, пусть и не совсем искреннее. Когда-то эта фраза была произнесена циничным дядей, но сразу же подверглась жесткой критике практичного отца, – как бы там ни было, она почему-то запала в душу новоиспеченному принцу. Нолан судорожно массировал виски, пытаясь избавиться от ужасной головной боли.

Осталось еще немного.

– Где конь моего брата?

При вспоминании о преданном друге, спутнике каждого дорнийца, губы Мартелла тронула легкая улыбка. Он всегда любил этого жеребца с причудливым, несвойственным для Дорна именем. Рубену понадобилось две недели, чтобы выследить в табуне самого быстрого, самого упертого и самого ловкого скакуна, а затем набросить узел ему на шею и притащить домой. Тогда обеспокоенная долгим отсутствием первенца мама не находила себе места. Отец послал огромный отряд на поиски, но они не увенчались успехом. Лишь спустя четырнадцать дней будущий наследник Железного Наконечника вернулся в замок, уставший, изможденный, запыленный, изнывающий от жажды, но верхом на прекрасном караковом скакуне с белым пятном в центре острой морды. Вопрос о местонахождении лучшего друга застал сопровождающих врасплох. Они совершенно забыли о столь важном персонаже произошедшей трагедии. Угрюмое молчание красноречиво говорило о том, что на заданный вопрос не существует ответа.