Узы крови (СИ)

Регулуса словно окатило волной тепла.

– Регулус, мой Регулус, – едва слышно прошептала Гермиона, изо всех сил сжимая его в объятиях.

В это простое слово – «мой», она вложила столько чувства, столько трепета и облегчения, что он ощутил себя самым нужным, самым любимым человеком на свете. И это было прекрасное ощущение. Он на краткое мгновение зажмурился и прижался щекой к ее шелковистым волосам. Дверь за ним захлопнулась, и мрачные воспоминания остались по ту сторону.

– Что Сириус? – осторожно поинтересовалась Гиневра.

Гермиона отпустила его и, смутившись, уселась в углу дивана.

– Только через неделю встанет на ноги, – ответил Регулус.

Здесь, рядом с Гермионой у него было такое ощущение, словно сегодняшние события произошли лет десять назад. Он уселся в кресло напротив нее и не мог отвести глаз от ее зардевшегося тонкого личика. В ее черных глазах плескалась тревога – тревога за него, и под ее взглядом ему легче дышалось.

– Я должен буду улететь завтра, – устало сказал Регулус, откидываясь на спинку кресла и, наконец, отводя взгляд от Гермионы.

Снейп кивнул. Он постучал длинными тонкими пальцами по подлокотнику и произнес:

– Мы весь день не ели. Закажем ужин в номер.

– Да, разумеется, – Гермиона поднялась и подошла к столику, на котором стояло это странное приспособление – то ли телеграф, то ли телефон, Регулус никогда не мог запомнить его название правильно, хотя в любимых им фильмах его постоянно использовали для быстрой связи, как Патронус или каминную сеть.

Она начала говорить в трубку, стоя вполоборота к нему. Лицо усталое и скорбное, глаза припухли – видно, плакала, прядь густых шелковистых волос она завела за ухо, чтоб не мешала прикладывать трубку; провод от аппарата машинально наматывала на тоненький пальчик. В своем белом свитере с высоким воротником под самый подбородок она выглядела так по-домашнему. Регулус смотрел на ее трогательную маленькую фигурку на фоне огромного, в полстены, окна и чувствовал себя на целую жизнь старше нее. Гермиона казалась ему маленькой и беспомощной, похожей на хрупкий цветок, отчаянно и стойко борющийся с бурей. Ему хотелось спрятать этот цветочек в ладонях, оградить от всего, что могло ранить тонкие лепестки.

Ужин прошел в молчании, в самом конце выпили по бокалу за погибших и уничтожение предпоследнего крестража. Оставалась только змея – для последнего сражения.

За окном поднималась метель.

После ужина Снейп предложил ему остаться у них в целях предосторожности – их номер состоял из гостиной и двух спален.

– В гостиной, конечно же, – желчно уточнил Снейп напоследок.

– Северус, – Гиневра бросила на него укоризненный взгляд.

Они ушли в свою комнату.

– Я пойду, – прошептала Гермиона и поднялась, но направилась не к комнате, а подошла к его креслу и встала над ним с растерянным видом.

Регулус тоже поднялся.

– Не вздумай винить себя ни в чем, – казалось, она весь вечер собиралась с силами, чтобы сказать ему это.

Регулус улыбнулся уголками губ. Сейчас, когда они остались наедине, и он смотрел на Гермиону, на ее рассыпавшиеся по плечам густые волосы, непроницаемо черные глаза, будто поглощающие свет, она казалась ему нереальной. Он взял ее лицо в ладони, внимательно всматриваясь в ее черты, как тогда, когда он впервые поцеловал ее, и прислушивался к странному чувству в груди. Ему казалось, что он знает ее всю жизнь, каждая черточка ее лица была такой знакомой и родной, будто они вместе уже много лет. Точно такое же чувство охватило его, когда он впервые ее целовал. Или даже раньше.

Регулус наклонился и осторожно поцеловал ее, будто она была робким огоньком, готовым погаснуть, стоит на него дохнуть. Губы у нее были мягкие и податливые, и она всегда с такой нежной покорностью принимала его ласки, что внутри что-то до боли сжималось, и нежность с примесью желания почти болезненно растекалась по жилам.

– С тобой все будет хорошо? – с тревогой спросила она, когда он отстранился, глядя на него ласково и сочувственно.

Регулус улыбнулся и искренне прошептал:

– С тобой не пропаду.

***

Возвращение в Британию обошлось без неожиданностей. В аэропорту Хитроу Гермиону с родителями встретил «месье де Бержерак» и провел их в Гриммово Логово – пес действительно явился на зов Регулуса. Гарри встретил Гермиону довольно холодно, демонстративно обижаясь на ее вероломное «Остолбеней». Правда, большая доля праведного гнева Поттера обрушилась все же на Стеллу, и та ходила за ним с покаянным лицом, как никогда напоминая своего отца: с таким же видом Сириус ходил за Талией, когда в чем-нибудь был виноват перед ней.