В 4:50 с вокзала Паддингтон. Дело смотрительницы

—  На самом деле нет, —  вздохнула миссис Феллоуз-Браун, —  однако, признаюсь, в этом платье я выгляжу так, будто это правда. В том, как вы кроите, действительно есть что-то такое, что уменьшает объем задней части. Возникает такое ощущение, что ее у меня больше не... То есть, я хочу сказать, она есть, но в том виде, в каком бывает у большинства людей. —  Она снова вздохнула и тем движением, каким обычно подбадривают беговую лошадь, похлопала себя по месту, вызывающему такое беспокойство. —  Для меня это всегда было сущим наказанием, —  пожаловалась она. —  Конечно, в течение многих лет мне удавалось втягивать ее в себя, знаете ли, выпячивая переднюю часть. Но я больше не могу этого делать, потому что у меня теперь то, что спереди, не меньше того, что сзади. И я хочу сказать... одним словом, нельзя же втягивать сразу с двух сторон, правда?

—  Вы посмотрели бы на некоторых других клиентов! —  утешила ее Алисия Кумби.

Миссис Феллоуз-Браун попробовала пройтись взад и вперед.

—  Спереди хуже, чем сзади, —  посетовала она. —  Живот всегда лучше виден. Или, может быть, всегда просто так кажется, потому что, когда вы говорите с людьми, вы стоите к ним передом, и в этот момент они вас не могут видеть сзади, но зато могут заметить живот. Как бы там ни было, я взяла за правило втягивать живот, и пусть то, что сзади, заботится о себе само. —  Она еще больше повернула голову, слегка наклонив ее, и затем вдруг сказала: —  Ах эта ваша кукла! От нее у меня прямо мурашки, будто от змеи. Как давно уже она у вас?

Сибилла бросила неуверенный взгляд на Алисию Кумби, которая выглядела смущенной и слегка расстроенной.

—  Не знаю точно... некоторое время; никогда не помнила таких вещей, а теперь и подавно —  просто не могу вспомнить. Сибилла, сколько она у нас?

—  Не знаю, —  ответила та кратко.

—  Послушайте, —  проговорила миссис Феллоуз-Браун, —  от нее у меня точно мурашки ползут. Жуть! У нее, знаете ли, такой вид, словно она все время смотрит на всех нас и, наверно, смеется в свой бархатный рукав. На вашем бы месте я бы от нее избавилась. —  При этих словах ее слегка передернуло, а затем она углубилась в обсуждение деталей будущего платья. Стоит или нет сделать рукава на дюйм короче? А как насчет длины? Когда все эти важные вопросы были благополучно решены, миссис Феллоуз-Браун облачилась в свою прежнюю одежду и направилась к двери. Проходя мимо куклы, она вновь посмотрела на нее. —  Нет, —  процедила она, —  мне эта кукла не нравится. Она словно является принадлежностью этой комнаты. Это выглядит противоестественно.

—  Что она хотела этим сказать? —  раздраженно спросила Сибилла, как только миссис Феллоуз-Браун спустилась по лестнице.

Но прежде чем Алисия Кумби смогла ответить, возвратившаяся миссис Феллоуз-Браун просунула голову в дверь.

—  Боже мой, я совсем забыла о Фу-Линге. Где ты, крошка? Ну надо же!

Она застыла, глядя на него в изумлении, и обе хозяйки тоже.

Пекинес сидел у зеленого бархатного кресла, уставившись на куклу, сидевшую на нем с раскинутыми руками и ногами. Его маленькая мордочка с глазами навыкате не выражала ни удовольствия, ни возмущения, никаких чувств вообще. Он просто смотрел.

—  Пойдем, мамочкин карапузик, —  засюсюкала миссис Феллоуз-Браун.

Мамочкин карапузик не обратил на ее слова никакого внимания.

—  С каждым днем он становится все непослушней, —  произнесла миссис Феллоуз-Браун тоном составителя каталога добродетелей, вдруг обнаружившего еще одну, до сих пор неизвестную. —  Ну пойдем же, Фу-Линг. Тю-тю-тю. Дома холосенькая петёнотька.

Фу-Линг слегка повернул голову и посмотрел искоса на хозяйку надменным взглядом, после чего возобновил созерцание куклы.

—  Она явно произвела на него впечатление, —  удивилась миссис Феллоуз-Браун. —  Кажется, раньше он ее даже не замечал. Я тоже ее не замечала. Интересно, была она здесь, когда я приходила в прошлый раз?

Теперь две другие женщины переглянулись. Сибилла нахмурилась, тогда как Алисия Кумби сказала, наморщив лоб:

—  Я же вам говорила... теперь у меня совсем плохо с головой, ничего не помню. Сколько уже она у нас, Сибилла?

—  Откуда она взялась? —  решительным тоном спросила миссис Феллоуз-Браун. —  Вы ее купили?

—  О нет, —  почему-то Алисию Кумби такое предположение покоробило. —  О, нет. Наверно... Наверно, мне ее кто-то принес. —  Она встряхнула головой. —  С ума сойти! —  воскликнула она. —  Просто с ума можно сойти, когда все улетучивается из памяти в следующий же момент.

—  Ну, хватит, Фу-Линг, не дури, —  резко заявила миссис Феллоуз-Браун. —  Пойдем. А то мне придется взять тебя на руки.

И она взяла. Фу-Линг возмущенно тявкнул, но протест вышел неубедительным. Когда они удалялись из комнаты, Фу-Линг все норовил обернуться своей пучеглазой мордочкой в сторону лежащей на кресле куклы и бросить на нее поверх пушистого плечика внимательный, пристальный взгляд...

—  От этой куклы, —  проговорила миссис Гроувз, —  у меня точно мурашки ползут, правду говорю.