В.А.М.П.

«Всю свою жизнь я прятался и убегал от проблем, предпочитая терпеть и отмалчиваться там, где на самом деле требовался лишь один сокрушительный удар кулаком по чьей-то роже. И вот теперь я нанес этот удар. И, кажется, я жалею лишь о том, что не сделал этого раньше…»

Через десять минут в коридоре послышались шаги. Заскрипел отодвигаемый стул, резко распахнулась дверь, заставив сидевшего в темноте Германа вздрогнуть.

— Заперли, как крысу в клетке, — глухо констатировал Дантист.

Он перешагнул порог и опустился на колени возле боксера. Медик принес с собой металлический лоток с инструментами, пластырями и медицинский пистолет.

— Я побуду в коридоре, — буркнул Тимур, прикрывая дверь и отходя в сторону.

— Спасибо, что пришел, — прошептал Герман.

— Я уже слышал про аварию и пожар. Судя по всему, твоя самодеятельность Альберта не особенно осчастливила.

— Как видишь.

Дантист нажал на кнопку своего голосмартфона, чтобы разогнать темноту кладовой синеватым светом проекции. Он натянул латексные перчатки и принялся ощупывать сломанный нос боксера своими ледяными пальцами.

— Ты выпил кровь Дамира? — спросил медик.

— Да.

— Я подозревал, что ты так сделаешь. Если не из своего врожденного любопытства, то уж точно из желания насолить Альберту.

— Вот только теперь он намерен достать из меня украденные воспоминания Дамира. — Герман резко дернулся от боли, когда Дантист одним движением вправил ему нос.

— Тише-тише. Я уже закончил.

Док принялся обрабатывать переносицу и накладывать на нее пластырь с обезболивающим эффектом.

— Само собой он попытается их выудить из тебя.

— Я не знаю, как помешать ему. — Герман стянутыми хомутом руками схватил мужчину за запястье, вынуждая его остановиться на несколько секунд и посмотреть ему прямо в глаза. — Я получил столько важной информации из памяти Дамира, что отдавать ее этому двуличному ублюдку нет никакого желания!

— У тебя просто нет выбора. Память Дамира теперь в твоей крови, она часть тебя, и для Альберта не составит никакого труда заполучить глоток твоей крови в ближайшее время.

Шумно вздохнув, Дантист зябко повел плечами.

— Лучше сдохнуть, чем дать ему такой сочный кусок данных, — понизив голос, произнес Герман.

Док дернулся, будто не поверив своим ушам. Он с легким изумлением вгляделся в лицо боксера, словно надеялся обнаружить там улыбку.

— Ты еще молод и полон сил, Герман.

— Но остановить Альберта нужно именно сейчас, иначе в скором времени он превратится в чуму, пожирающую этот город.

— Он уже давно стал ей…

— В каком это смысле? — спросил Герман, нахмурившись.

Дантист медленно стянул с рук латексные перчатки по одной и выбросил их в лоток.

— Еще в те времена, когда я передал ему в руки ассоциацию, то вампов в городе было довольно мало. Многие не осознавали как следует угрозу утилизации, не видели надобности объединяться в группы или менять свою жизнь из-за заражения. В ассоциации нас можно было пересчитать по пальцам одной руки. Но стоило Альберту занять пост главы, как народ сплошным потоком хлынул к нему. Буквально каждую неделю мы находили новых инфицированных и брали их под свое крыло…

— Что-то я не пойму, к чему ты ведешь.

— За пару лет мы разрослись до крупной такой толпы. И я все удивлялся трудолюбию Альберта: он пропадал в городе днями и ночами, разыскивая отчаявшихся зараженных людей, которые не могли осознать свою новую сущность и нуждались в руке помощи. И каждый раз он приводил все больше и больше полезных ассоциации людей. Не просто каких-то бомжей и наркоманов, а бывших военных, опытных взломщиков, инженеров, программистов.

Герман молчал. Понемногу он начал догадываться, к чему клонил Док.

— И однажды я спросил его напрямую, — прошептал Дантист. — Знаешь, что он сделал? Он улыбнулся и достал из своего кармана маленький пустой шприц. «Я дарю им шанс стать чем-то большим в своей жизни», — ответил он мне. — «Я позволяю им присоединиться к моей борьбе».

— Этого не может быть! — с ужасом произнес Герман. — Просто не может быть!

Невесело хмыкнув, медик подальше от себя отодвинул лоток и медицинский пистолет.

— Я тоже тогда был в шоке. Передо мной стоял вирус-террорист, который ломал человеческие судьбы, вкалывая свою кровь совершенно здоровым людям и вербуя их в ассоциацию, а я даже никак не мог этому помешать. Вампы боготворили его, они доверяли ему, потому что в роковой для них миг он якобы протягивал им руку помощи. Никто не знал о его деятельности, и никто не поверил бы мне, если бы я стал рассказывать, что это Альберт заразил их…

— Значит, он виновен и в моем заражении?..

Человек в желтом в сквере, выдыхавший лимонный пар, — это был Альберт. Его лицо было скрыто за широкополой шляпой и прочей бутафорией, но ведь Герман и правда не обратил тогда должного внимания на черты, не запомнил их, а ведь мог понять все куда раньше.