В.А.М.П.

— Сдается мне, что ты представлял себя марионеточником, дергающим за ниточки своих подчиненных. И, сидя здесь, в первом ряду, ты разыгрывал в голове целые спектакли с их участием, и каждое из этих представлений оканчивалось твоим триумфом.

— Я не склонен к такому чрезмерному самолюбованию.

— Разве?

Альберт окинул боксера неприязненным взглядом и ступил на невысокую лестницу, ведущую на авансцену. Каблуки его ботинок звонко застучали по черным деревянным ступеням. И наконец он оказался под светом софитов.

— Разве ты никогда не считал, что возвышаешься над остальными? Над всеми этими вампами, послушно выполнявшими все твои приказы? — подначивал собеседника Герман.

Выпрямив спину и заложив руки за спину, Альберт стоял на сцене, напротив связанного и внутренне опустошенного Германа. Лучи света со всех сторон обрамляли фигуру вампа, и казалось, что она горела внеземным огнем.

— В детстве я никогда не верил в то, что от рождения в чем-то превосхожу остальных, Герман. Да, у меня были деньги, образование, статус, но внутреннее содержание ничем не отличалось от других людей, окружавших меня со всех сторон.

Вамп пригладил рукой свои темные волосы, вновь забранные в идеальный хвост.

— Сейчас ты иной человек, — подал голос боксер. — Ты ищешь безоговорочного подчинения и преданности. И искренне считаешь, что тебе должны их предоставить.

— Сейчас — возможно. Раньше — нет.

— А что изменилось? Ты потерял свое благосостояние и семью, как заразился, но получил в свои руки власть иного рода и довольно быстро восстановил не только материальное положение, но и создал себе новый статус в обществе.

— Изменилось мое отношение… Тебе когда-нибудь доводилось задумываться о природе власти, Герман?

— Как это связано с нашей беседой? — Мужчина вздернул брови.

— Напрямую. Ты спрашиваешь, почему же теперь я не терплю неподчинения, но при этом по-прежнему не считаю себя исключительным человеком. Потому, что власть достается тем, кто готов принять на себя ответственность, Герман. И, если ты готов, то это вовсе не делает тебя особенным, но заставляет в ответ требовать от людей покорность.

Не особенно поняв мысль главаря, боксер отмолчался.

— В нашем мире, как это ни странно, власть давно перестала быть желанной. И очень часто те, на чьи плечи она неожиданно падает, скорее сбрасывают этот груз. Никто не хочет вылезать из своей скорлупы обыденности, взваливать на себя добровольное ярмо, мириться с выходом из зоны комфорта. Вот тебе прекрасный пример — Док. Он жаждал исследовать, но не править. И потому без колебаний отдал ассоциацию в мои руки.

— Но почему именно тебе? Почему?

— Потому что я был единственным, кто согласился взять на себя ответственность. Ответственность за чужие жизни, за чужие благополучие и защиту. Люди очень боятся ответственности, Герман. Они стремятся избегать ее во всем: от самых мелочей, вроде принятия простейших решений, до выбора всей их жизни. Муж утром перекладывает на жену ответственность за то, какой завтрак он должен съесть, и, если блюдо ему не понравится, то он обвинит супругу в плохом выборе, а не самого себя в том, что он отказался от принятия решения. Так и во всем остальном: в крупных компаниях теперь клерки не горят желанием подниматься выше по карьерной лестнице и занимать руководящие должности — им больше по нраву получать жалкие гроши и сидеть тихо в своем мирке, ни о чем не думая.

— Не все такие. Люди учатся и с возрастом приходит осознание того, что если ты не будешь брать ответственность за свою жизнь и поступки, то никто не возьмет.

Альберт пронзил собеседника проницательным взглядом темных глаз. Он неторопливо спустился по лестнице и встал перед креслом боксера, склонив свое узкое лицо прямо к Герману.

— Разве много подобных личностей ты встречал? Меня, например, всю жизнь окружали лишь люди, нуждающиеся в том, чтобы кто-нибудь взял их за ручку, погладил по голове и устроил всю их жизнь. Целая ассоциация таких экземпляров… Ты сам, Герман, неужели не задумывался над тем, что все свои годы лишь искал опору, не веря в то, что способен ступать самостоятельно по жизни? Ты был спортсменом, где каждый твой день и бой были продуманы и спланированы тренером и остальной командой. Ты попал в лапы к Султану, который за тебя был готов продумать всю твою карьеру в теневом боксе, и только из-за гордости ты пошел против него. В конечном итоге ты оказался в моей ассоциации, под моим контролем. И что же ты делал? Ты лишь послушно и молча выполнял мои приказы, радуясь, что остался жив, что есть крыша над головой и деньги. И что тебе не нужно думать больше своей пустой головой!..

— Да неужели? — с рычанием в голосе спросил Герман, приподнимаясь в кресле. Этот надменный тон безмерно его раздражал.

— Скажешь, я не прав?!

Альберт резко вытянул вперед правую руку, хватая боксера за горло и крепко его сжимая.

— Все вы здесь — лишь толпа послушных рабов! Вы искали того, кто направит вас и поведет! И я пришел! Я возглавил эту ассоциацию, взвалил ответственность на свои плечи и теперь требую в ответ лишь чертовой покорности!..