В.А. Жуковский в воспоминаниях современников

они поминали Жуковского. 18 августа 1852 года П. И. Бартенев писал Погодину:

"Посылаю вам выписку из письма ко мне графини Антонины Дмитриевны: "Во

Франкфурте, на днях, мы имели грустное утешение читать несколько стихов,

оставшихся после Жуковского. Кроме неоконченной большой поэмы, которой

только отрывки остались, есть много маленьких пьес. Две особенно мне

понравились, одна: "Розы" -- по христианскому, глубоко утешительному чувству, другая: "Египетская тьма" -- по силе стихов и мрачной фантазии картины. --

Самые первые стихи поэмы "Странствующего жида" прекрасны, но вряд ли

позволит цензура, а остальные трудно разобрать теперь, пока не сделана копия

чисто. Дети Жуковского премилые, а мальчик семилетний -- живой портрет

Василия Андреевича. Если будете писать М. П. Погодину, попросите его сказать

от меня графу Уварову, что этот мальчик совершенный двойник того портрета

Кипренского, который в Поречье". Я передал вам больше, нежели поручила

графиня, в надежде, что вы с удовольствием прочтете известие об оставшихся

драгоценностях". <...>

Едва опустили в могилу Жуковского, как благодарная муза Клио вступает

в свои права. В "Москвитянине" того же 1852 года появляются "Воспоминания о

В. А. Жуковском"21, с следующим примечанием Погодина: "Года три тому назад

была напечатана в "Москвитянине" статья о детстве Жуковского. Она так

любопытна, -- писал Погодин, -- что мы решаемся перепечатать ее теперь;

недавняя кончина незабвенного нашего поэта возвышает цену всякого о нем

воспоминания; -- впрочем, известная статья обновляется здесь еще многими

новыми подробностями, сообщенными тогда же редактору "Москвитянина" ее

автором, по поводу его вопросов, но не напечатанными в то время вследствие

других соображений".

"Воспоминания" эти вызвали следующие любопытные строки М. А.

Дмитриева в письме его к Погодину (из села Богородского, 3 ноября 1852 г.):

"Статья о Жуковском хотя и была прежде напечатана, но интересна и пришлась

кстати. Только в ней сказано, что Жуковский не был в Дерпте. Нет, он был в то

время, как Воейков был профессором, и, кажется, в 1815 году. Там он

познакомился с Эверсом, что свидетельствует его послание "К старцу Эверсу" и

примечание, в котором сказано: "писано после праздника, данного студентами

Дерптского университета". -- Из самого послания видно, что он был на этом

празднике лично:

Там Эверс мне на братство руку дал.

Могу ль забыть священное мгновенье,

Когда, мой брат, к руке твоей святой

Я прикоснуть дерзнул уста с лобзаньем,

Когда стоял ты, старец, предо мной

С отеческим мне счастия желаньем?

Я узнал Жуковского или в конце 1813 года, или в начале 1814 и помню,

что он потом был в Дерпте, а стихи свидетельствуют, что это было в 1815 году.

Жена Воейкова А. А. Протасова, которой посвящена "Светлана". У них-то и был

Жуковский в Дерпте. После того, где сказано, что Жуковский прислал "Певца" к

Тургеневу, надобно было прибавить, что он его тогда же и напечатал. Это было 1-

е издание 1813 года. А в статье, кажется, смешаны два издания. Вот история

второго: императрица Мария Феодоровна, восхищавшаяся "Певцом", поручила И.

И. Дмитриеву напечатать его вторым великолепным изданием и отослать от ее

имени к Жуковскому бриллиантовый перстень. Вследствие этого, по письму

Ивана Ивановича, Жуковский прислал к нему рукописного "Певца", умноженного

именами военных людей, которых в первом издании не было. Алексей

Николаевич Оленин нарисовал прекраснейшие три виньета, которые были

отлично выгравированы; и в таком виде явилось в том же году второе издание.

Оно у меня есть. По поручению И. И. Дмитриева им занимался Дмитрий

Васильевич Дашков, бывший впоследствии тоже министром юстиции. Два

министра юстиции, настоящий и будущий, занимались изданием стихов молодого

стихотворца. Дашков писал и примечания к "Певцу", которые и доныне

печатаются с буквами: ДД. Но посвящение императрице: "Мой слабый стих

царица одобряет!", которое Жуковский прислал к И. И. Дмитриеву вместе с

"Певцом" и которое он хотел поместить в начале этого издания, государыня, по

скромности, не позволила напечатать; оно было издано уже после. Я сказал: "по

скромности", потому что так выразился мне об этом мой дядя. Но я скажу: "по

христианскому смирению", потому что в этом посвящении говорится о

благодеянии государыни сиротам и всем призреваемым и воспитываемым в ее

заведениях". <...>

В другом письме Дмитриев писал Погодину: "О Жуковском, однако, мало

пишут в журналах; но много врут! В "Библиотеке" напечатано, что он был

сотрудником Карамзина в издании "Вестника Европы", а у Карамзина никогда и

никого не было сотрудников! Так и видно, что нынешнее поколение начинает

свои литературные сведения с Лермонтова; что даже и Жуковский им уже не

знаком"22.

Признавая необходимость собирать материалы для биографии

Жуковского, князь П. А. Вяземский писал (из Дрездена, 19 ноября 1852 г.)

Плетневу: "И нам с вами хорошо бы это сделать. <...> С нами пропадут и все

предания. Они у нас на сохранении и должны быть переданы нами в сохранности

обществу и потомству, в надежде, что и у нас когда-нибудь да будут общество и

потомство". <...>

Комментарии