В Аду мне уготован Трон (СИ)

Мальчик был болезненно бледным и очень худеньким. Не самый лучший экземпляр для каннибалов. Обычно они выбирали кого поупитаннее. Не страдающих лишним весом, но явно хорошо питающихся, живых и потому вкусных детей с нежным мясом. Возможно, этого мальчика им дали на сдачу, потому что выглядел он не слишком вкусно. Хотя, не Рихтеру было судить об этом. Он никогда не пробовал человечины и не планировал делать этого и впредь. При всей своей ненависти ко всему человечеству, мужчина, тем не менее, не мог представить, насколько должны пошатнуться моральные принципы и психика человека в общем, чтобы ему доставляло удовольствие отрезать от ребенка по куску, видеть его страдания и возбуждаться от этого.

- Не скажешь мне свое имя? – выкурив примерно половину сигареты, ненавязчиво поинтересовался детектив. Мальчик продолжал смотреть в одну точку. Его влажные светло-карие глаза будто бы были слепыми. Но Рихтер знал, что это далеко не так. Калек на стол для пира не подавали. Это считалось своего рода моветоном. Конечно, существовали среди «пожирателей» и любители всяческих изъянов. Но для таких извращенцев детей уродовали так, что один их вид мог довести до инфаркта и самого непрошибаемого полицейского. Но слепота не считалась популярной, а потому не делала «блюдо» более дорогостоящим. Значит, мальчишка видел. Скорее всего, это и стало виной его состояния. Ведь он видел не только Рихтера, сидящего перед ним прямо сейчас. Он видел, как все эти люди умирали у него на глазах, разлагались в считанные секунды, плевались кровью и выблевывали собственные потроха.

Он видел всё. И должен был рассказать об этом Рихтеру.

- Хотя, зачем я спрашиваю. Ведь имени у тебя, скорее всего, нет, не так ли? – ноль реакции. – А у меня оно есть. Адольф Рихтер к вашим услугам, молодой человек. Если тебя можно назвать человеком. Можно ли? Или ты всего лишь пища? - ноль реакции. – Безвольная и глупая еда. Не могу даже представить, что ты сейчас чувствуешь. Наверное, не знаешь, как дальше жить? – поинтересовался детектив и увидел, что мальчишка еле заметно, но вздрогнул. – Еще бы. С самого детства тебя готовили к этой ночи. Учили терпеть боль, чтобы умирать перед хозяевами как можно дольше. Учили трахаться, чтобы в последние часы своей жизни ты смог бы удовлетворить любые извращенные потребности покупателя. В чем тебя уверяли? Наверное, в том, что все эти страдания не напрасны, м? А что, если все это время тебе врали?

Мальчик вновь вздрогнул, немного съежившись. Ключицы, которые и без того сильно выпирали, стали еще выразительнее. Мальчишку нашли под кроватью, усыпанной трупами, совершенно голым. Чтобы в таком виде он не сидел на допросе, его облачили в кем-то пожертвованную старую выцветшую футболку, пахнущую краской, и огромные штаны, которые на худеньком теле выглядели комично. Ворот был настолько вытянут, что постоянно слезал с левого плеча мальчика, обнажая белую, покрытую синяками, кожу. Из-за этих балахонов бедняга выглядел еще меньше и худее.

- Нет, они не врали, - еле слышно пролепетал он, наконец.

- Разве? А есть доказательства?

- Нам показывали книги. В них было написано, что подобная смерть благородна. И только после того, как сильный пожрет слабого, слабый возродится в нечто большее.

- В нечто большее, это во что же? В божество?

- Я… я не знаю, - пролепетал мальчик, явно никогда не задававшийся этим вопросом. Он просто слепо верил тем, кто отпаивал и откармливал его, кто накачивал его наркотиками, укладывал на кровать и показывал, как надо радовать своих будущих хозяев. И все эти бедные дети действительно верили, что предназначены для чего-то большего. Что они избраны.

В некотором роде так и было, ведь на роль деликатеса подходил далеко не любой. Хорошая генетика и выносливость – два фактора, влиявшие на выбор между тысячами маленьких сирот. И один из таких «счастливчиков» сидел сейчас прямо напротив Рихтера, уверенный, что ему страшно не повезло, ведь он остался жив.

- Что именно тебе обещали? Ведь на что-то ты рассчитывал, не так ли?

- Мне сказали, что я… Я смогу встретить маму.

- Маму, значит, - улыбнулся Рихтер. – И что бы ты сказал ей? Посмотри, мама, меня трахали семь жирных мужиков, кончали мне на лицо, спину и грудь, пихали члены в мою задницу, а потом ели меня. Ты ведь такой жизни для меня желала, правда, мама? – усмехнулся детектив, даже не скрывая, что его вся эта ситуация забавляет.