В бой на штурмовиках

Николай Сербиненко был один из самых лучших летчиков в полку. Дисциплинированный, исполнительный. Много говорить не любил. К этому времени он имел уже богатый боевой опыт. Воевать начал с лета 1942 года и за это время совершил более 600 боевых вылетов на самолете По-2, около 30 вылетов на Ил-2. Грудь его украшали четыре ордена.

Николаю сначала было трудно летать на штурмовике из-за маленького роста. Приходилось перед каждым вылетом на сиденье класть самолетные чехлы, чтобы он мог иметь хороший обзор и доставать руками до тумблеров. Правда, вскоре изобретательные механики сделали для него специальную подушку. Ножные педали выдвигали до отказа — иначе ноги не доставали до них.

Поэтому на самолете Сербиненко, кроме него самого, никто не летал. А летал он смело, уверенно, в полку гордились этим летчиком. «Мал золотник, да дорог», — кажется, что именно про него была сложена эта поговорка. Сербиненко и привез Озерову подарок из родных краев в Болгарию.

— Мы все вместе собирали землю в этот портсигар, — нарушив молчание, сказал лейтенант Георгий Дорохов. Его смуглое худощавое лицо покрылось легким румянцем.

Механики и летчики наперебой стали рассказывать, как они получали новые самолеты, с какой радостью встречали их рабочие завода. Полк уже почти два месяца находился за границей, и каждая весточка с Родины наполняла сердца летчиков гордостью. Кажется, что это их думы тогда выразил поэт Михаил Исаковский в песне, которую все сразу же разучили и почти каждый свободный вечер напевали:

И под звездами балканскими
Вспоминаем неспроста
Ярославские, рязанские
Да смоленские места.

«На чужой стороне Родина милей вдвойне», — говорится в народной пословице. Лучше не скажешь!

Озеров спрятал портсигар с землей в планшет, оглядел товарищей.

— Еще раз спасибо вам! — сказал Евгений.

— Товарищ командир, пусть это будет вашим талисманом, — предложил лейтенант Петр Орлов.

— Почему только командира? — возразил ему младший лейтенант Косарев. — Командир всех нас водит в бой, значит, его талисман — это наш талисман, — многозначительно заключил он.

— Правильно! — поддержал его кто-то из летчиков.

— Не торопитесь, — возразил Озеров, улыбаясь. — Если разговор зашел о талисмане, то скажите, что это такое?

— Талисман и есть талисман, — ответил Косарев.

— Давайте присядем да поговорим, — предложил командир звена старший лейтенант Михаил Антипов.

Летчики и механики расположились под крылом самолета. Легкий ветерок набегал с недалеких отрогов гор, играя кудрями парней. Усевшись, они приготовились слушать.

Не раз уже бывало такое: в споре возникнет какой-нибудь вопрос и приходится стихийно проводить беседу, разъяснять, убеждать. Вот и сейчас разговор о талисманах зашел далеко — надо говорить о суеверии, о приметах, о том, с чем еще не расстались некоторые наши летчики.

— Так вот, товарищи, талисман — это предмет, — собираясь с мыслями, начал Озеров не совсем уверенно, — который по суеверным понятиям приносит удачу, счастье. Раньше люди носили талисманы, как колдовское средство, якобы спасающее их от болезней, а в бою с врагами — от ран и смерти. Все это было в старину, но вот некоторые летчики еще и сейчас верят приметам и даже летают со своими талисманами.

— Так и в верующие попадешь, — сказал Петр Орлов и с иронией добавил: — Но почему ты сам летаешь с подковой, как с талисманом?

Орлов и Озеров воевали вместе с весны 1942 года. Орлов считался одним из лучших летчиков полка, когда летали на тихоходном По-2, и славы своей он не уронил, пересев на самолет Ил-2.

Все знали о его дружеских взаимоотношениях с командиром. Но эта фраза задела Озерова.

— Да, Петя, был такой грех, и я вроде верил в талисман, — смущенно ответил Евгений. — Но пока вы летали за самолетами, у меня в воздухе над целью неожиданно отказало все электрооборудование. Радиостанция работать перестала. Стрелки электрических приборов встали на нули.

Летчики недоуменно воззрились на Озерова: загадочность события их насторожила.

— Когда прилетел с задания, — спокойно продолжал Евгений, — то сразу напустился на механиков. Потом пожаловался командиру полка на плохую работу специалистов. Не успел я доложить обо всем, как пришел инженер дивизии по спецоборудованию и принес на КП — что бы вы думали? — подкову! «Вот, товарищ полковник, — обратился он к командиру полка, — Озеров, видимо, суеверный, с подковой летает. Она замкнула электросеть. Сгорели все предохранители. А теперь он разносит механиков». Неприятно мне вспоминать об этом, но я вам рассказываю истинную правду.

Сделав небольшую паузу, Евгений обвел собравшихся взглядом. Кое-кто из летчиков опустил глаза, не желая встречаться с его взглядом.

— Затем меня вызвал на беседу заместитель командира полка по политчасти подполковник Сувид, — продолжал Озеров, — серьезно побеседовал со мной. Он мне, товарищи, объяснил, что такое талисман, подковы, черные кошки и прочая ерунда…