В бой роковой...

И вдруг тревожная весть: французский солдат арестован, у Левачева провал. Думали, солдат его выдал. Оказывается, другое. Кто-то из маймакских друзей сумел переслать ему маленькую записку, извещавшую, что его здесь ждут и встретят как самого родного. Не ожидая внезапного обыска, Никифор положил ее в карман. Обнаруженная при обыске, она-то и стала уликой его связей с городом.

Выяснилось, что и Андрей Гуляев, готовивший побег, раскрыт. Бывшего предгорисполкома бросили в яму-карцер без воды и пищи. Через десять дней его вытащили оттуда еле живого. Так и не поднявшись на ноги, он умер. А Левачева снова привезли в тюрьму. Он сумел передать записку: «Дорогие товарищи! Я еще жив, хотя очень плох. Палачи старались меня уморить, но это им не удалось, я все еще продолжаю жить и всем сердцем стремлюсь к вам, на свободную советскую землю, чтобы вместе с вами бороться с проклятыми пришельцами».

Грудин метался как в клетке, не находя новых возможностей для его побега. Как ни ломали они с Золотаревым головы, способа освобождения не находилось, и от этого было мучительно больно.

...Провал не деморализовал мудьюжан. Новые вожаки — Георгий Иванович Поскакухин и Петр Петрович Стрелков — подхватили эстафету. До интервенции они были знакомы. Поскакухин, прибывший в Архангельск на должность комиссара еще не развернувшейся дивизии, на первых порах возглавил красноармейский отряд, отправленный охранять побережье Белого моря. При прорыве вражеских крейсеров в Северную Двину отряд отступил к станции Исакогорка, но она оказалась уже занятой интервентами. В неравном бою комиссара ранили. Истекавшего кровью, захватчики бросили в тюрьму, потом увезли на Мудьюг.

Здесь, в неволе, подружились. Стрелков смотрел на Поскакухина как на героя: сражался под Мукденом, прошел германский фронт, участник вооруженного восстания во Владивостоке в 1905 году. Не раз сидел в тюрьме. И на острове смерти головы не вешал.

Уж в который раз, уединившись, они обдумывали способ побега. Люди истощены, а тяготы выпадут огромные: надо парализовать вооруженную охрану, состоящую из сотни человек, переплыть пролив, так называемое «Сухое море», шириною в семь верст и потом лесами идти до своих...

Трудности велики, но одолимы. Нужно исподволь сорганизовать людей, подготовить морально. Ведь сумел же бежать Вельможный. Главное — решительно налететь на охрану и переплыть. Кто на баркасе, кто на плотах.

— А я и вплавь могу, — сказал Стрелков. — Матросскую закалку не потерял...

Однажды взволнованный Золотарев забежал к Семену Грудину.

— Добрая весточка с Мудьюга: не все группы заговорщиков раскрыты. Подготовка к побегам продолжается.

— Значит, хорошо, Саша, что мы не расстроили договоренность с крестьянами. Надо, чтобы у них хотя бы один баркас под каким-нибудь предлогом все время на Мудьюге оставался. Вроде дежурного, готового принять беглецов в любой час дня и ночи.

С волнением обсуждали положение. Лютуют враги, сея смерть, но подполье живет и действует. Если они не могут покончить с сопротивлением даже среди истощенных мудьюжан, то в городе и подавно, ибо подполье неистребимо, оно сильно своими светлыми идеями, которые никаким оружием не погубить.

ВЕРНУВШИСЬ СО СЪЕЗДА...

Еще большую уверенность в победе вселил VIII съезд партии, делегатами которого были и северяне — секретарь Вологодского губкома партии, он же член военного совета 6-й армии М. К. Ветошкин, председатель Архангельского губисполкома С. К. Попов, военком Н. Н. Кузьмин и начполитотдела И. К. Наумов. Съезд подтвердил линию на усиление пропагандистской деятельности как внутри страны, так и за рубежом, по разложению войск противника. В отчетном докладе В. И. Ленин особо отметил работу иностранных групп, сказав, что она «составляла одну из самых важных страниц в деятельности Российской коммунистической партии».[18] Его слова подтвердил и обстоятельный отчет Федерации иностранных групп при ЦК РКП(б), представленный съезду.

Вернувшись со съезда, делегаты усилили пропагандистскую работу как среди советских людей, так и среди войск противника. Кузьмин в Вологде продолжал беседы с военнопленными. Пошел к французам, рассказал о съезде:

— На нем внеочередное заявление сделал представитель секции французских коммунистов Жак Садуль. Он сообщил трагическую весть, полученную из Одессы: 2 марта там вместе с двумя французскими товарищами расстреляна Жанна Лябурб. Она учительствовала в Москве, а когда в Одессе, так же как и в Архангельске, высадился десант, Жанна поехала туда, чтоб вести агитацию среди моряков. Садуль сказал ей перед отъездом: «Будьте осторожны». Жанна ответила: «Умирают ведь только один раз». И вот вместе со своими друзьями- подпольщиками она разоблачала ложь Антанты, писала статьи в газету «Le Communiste», выступала устно. В дружбе с нею были французские солдаты и моряки... — Полистав блокнот, военком прочел фамилии: — Франсуа Бассэ, Ренэ Жуанио, Луи Лафарг, Эмиль Ле Скон, Андре Марти, Луи Минэ, Люсьен Терион, Луи Тома, Марсель Тондю. Вскоре поднялось восстание.

— Храбрая мадемуазель!