В боях за Молдавию. Книга 1

— «Рубин»! Я— «Сокол»! Наведите меня на противника.

— Квадрат тринадцать, — раздалось в наушниках шлемофона.

Внизу синей лентой блеснула река. Пикирующие бомбардировщики шли двумя группами. Трудно различимые черточки постепенно увеличивались, оперялись. Их много. Вот они сейчас свалятся на крыло, войдут в пикирование и тогда…

Взгляд на мгновение отрывается от самолетов и переносится вниз. Там узкая горловина переправы через Прут, растянувшиеся на километры массы людей, машин, танков. На правом берегу, обретя свободу, колонны вновь разливаются, заполняя балки, кустарник. Имея преимущество в высоте, «лавочкины» устремились на «юнкерсов». Воздушные стрелки с немецких бомбардировщиков открыли ураганный огонь, но наши истребители уже атакуют их. Тотчас же показалась вспышка, и один «юнкере», полыхая, свалился вниз. Второй бомбардировщик безжизненно повис в воздухе, сорвался в штопор и врезался в землю. Группа «юнкерсов» начала, снижаясь, уходить.

В воздушном бою обстановка меняется быстро и иной раз совершенно неожиданно. С безоблачной выси свалились вражеские истребители. Восемь! Двенадцать! Сколько их? У Лени тревожно забилось сердце. Но растерянность быстро проходит.

Леня направил свой самолет в сторону «мессершмитта» и дал очередь. «Попал», — радостно отметил он, но в это время над его головой красным пунктиром промелькнули трассирующие пули: с другого «мессершмитта» летчик вел по нему огонь. Резкий толчок встряхивает машину. Острая боль пронизывает спину. «Ранен», — мелькает в голове. — «Уходить из боя нельзя — товарищам трудно».

— Леня, как чувствуешь себя? — слышится голос ведущего группы Евстигнеева, заметившего повреждения на самолете Лени.

— Продержусь до конца.

Кровь течет по спине, в глазах туманится. На Евстигнеева наседает «мессер», и Леня кидается на выручку. Из-под шлемофона катятся струйки пота. Трудно на поврежденной машине. Леня нажимает кнопку пушек, огнем отсекая врага. В огненном колесе стремительно носятся самолеты. Проходят минуты, и «лавочкины» становятся хозяевами неба. «Мессершмитты» выходят из боя.

— Леня! Садись первым, — приказал Евстигнеев, когда мы подошли к своему аэродрому. Самолет неуверенно коснулся земли, взмыл, приземлился на одно, потом на другое колесо и, выделывая зигзаги, покатился по летному полю. Зарулив на стоянку, Леня вылез из кабины и прилег под плоскостью на траву. Осколок бронеспинки сиденья разорвал комбинезон, тяжело ранив Амурова. Весь комбинезон, руки и даже лицо в крови. Леня, как бы прощаясь, долгим взглядом посмотрел на командира.

— Здорово мы им дали… И я одного сбил… — Это были его последние слова.

Мы смотрели на него, все стараясь разглядеть в чертах лица ту силу характера, которая вела его на подвиг. Оно было спокойно и красиво… По безбрежной сини неба двигались стаи белоснежных облаков, от них по земле скользили прохладные тени. Командир полка подполковник Ольховский снял шлемофон. Его примеру последовали остальные. Леня Амуров и мертвым был красив.

А через час снова боевой вылет. Пилоты бежали к машинам, на ходу надевая шлемофоны. Над аэродромом стали в круг и дожидались истребителей две группы штурмовиков. Набрав высоту, «лавочкины» приняли боевой порядок. «Илюшины», почувствовав надежную защиту, плотным строем взяли куре на железнодорожную станцию Корнешты. Линия фронта встретила сильным зенитным огнем. Не дрогнул строй штурмовиков. Зорко охраняют их «лавочкины», пилоты до боли в глазах всматриваются в бездонную голубизну неба.

— Воздух чист. Истребителей противника нет, — слышится в наушниках шлемофона. Объект штурмовки совсем близко. С высоты уже виден характерный изгиб железной дороги. Вот и расположенные на вершине холма Корнешты.

«Илюшины» приступили уже. к выполнению маневра для построения в круг, как вдруг небо расцветилось черными шапками разрывов зенитных снарядов. Зенитка бьет на поражение: снаряды рвутся рядом с самолетами. Стеной огня враг пытается преградить путь к цели.

Фашистские зенитчики увидели, как от советских самолетов отделились два «Илюшина» и устремились на их огневые позиции. Гитлеровцы от неожиданности растерялись. Они никак не ожидали такой дерзости. А русские шли в атаку на плотный заслон огня, словно на учебном полигоне. Бомбовый удар пришелся точно по цели. Когда рассеялся дым разрывов, мы увидели исковерканные орудия и трупы.

В небе спокойно. Спокойны и уверены экипажи штурмовиков. «Илюшины» вышли на железнодорожную станцию и сбросили бомбы, а затем стали штурмовать ее. Взлетали в воздух разбитые вагоны, платформы, горели цистерны. С завидным спокойствием, методично и точно повторяли они атаки, делали новые заходы и каждую бомбу направляли точно в цель. Затем собрались в группы и направились на свой аэродром.

Не успели отлететь от станции, как из лесочка фашисты открыли мощный зенитный огонь. Снаряды рвутся рядом с штурмовиками, и осколки их ударяются о плоскости машин.

Вдруг зенитный огонь прекратился. Эфир наполнился голосами:

— Слева, выше нас четверка «мессеров».

— «Мессера», «мессера».

Наступает время работы истребителей.