В Большом театре и Метрополитен-опера. Годы жизни в Москве и Нью-Йорке.

Хаим Соколин Израиль – Saturday, August 28, 2010 at 07:40:10 (EDT)

Уважаемый Артур, с большим интересом прочитал Вашу статью. Вы приводите слова Эмми Бьянколли: «Венцы ненавидели евреев. А они, несмотря ни на что, продолжали любить свою Вену». Я некоторое время жил и работал в Вене. Мне знакомо это явление. А недавно известный израильский адвокат, родители которого бежали из Германии в Палестину накануне войны и умерли через много лет после неё, рассказал мне, что до конца жизни они считали Германию самой цивилизованной страной мира, говорили только по-немецки, жили в атмосфере немецкой культуры и считали Израиль лишь страной проживания. И такова, по его словам, была общая атмосфера в среде палестинского еврейско-немецкого сообщества. Необъяснимый феномен! Вы пишете: «Даже сегодня неясно, понимал ли сам Шёнберг, как провоцировало его либретто нацистов?» Думаю, не мог не понимать… Евреи – единственный народ, ненависть к которому основана не только на мифах о его нынешних преступлениях против человечества (добавление в мацу крови христианских младенцев, всемирный заговор с целью захвата власти, развязывание Мировой войны, врачи-убийцы, геноцид палестинцев и т. п.), но и на преданиях глубокой древности (распятие Христа). Ни одному другому народу, имеющему древние корни, не вменяются в вину жестокость, вероломство и коварство далёких предков, что было нормальным явлением в эпоху древнего Рима, Греции, Парфянского царства, древних египтян, галлов, кельтов, германцев и пр. варварской публики. Добавим сюда бесчеловечное рабство в современной американской истории. Только на евреях лежит клеймо врагов человечества с момента их появления в истории. В этом контексте «Танец золотого тельца» не мог не наполнить тихой радостью сердца современных антисемитов (не только нацистов). Если такое сценическое действие относилось бы, допустим, к древнему Риму или Греции, оно воспринималось бы как акт искусства. Как, например, бой гладиаторов на потеху римлянам. Но с евреями всё иначе! И Шёнберг, конечно, знал это, понимал и учитывал…

13. Карлос Кляйбер в Метрополитен-опера

Вскоре после знакомства с Альбертом Котелем в январе 1980 года, я как-то его спросил: «Есть ли сегодня в Европе и Америке действительно выдающиеся дирижёры – кроме Бернстайна и Караяна?» Альберт ответил тогда: «Есть. Это Карлос Кляйбер». «Пожалуй, что гениальный дирижёр», – добавил он. «Это сын Эриха Кляйбера?» – спросил я. «Да, это его сын, и отец долго не хотел, чтобы сын шёл по его стопам». Я сказал Альберту, что это странно, что мы о нём в России ничего не слышали. На это он заметил, что «там вы о многом не слышали», в чём был совершенно прав.