В борьбе обретёшь ты...Часть 1 (СИ)

– Да кто вам такое сказал? – взъярилась добрая бабушка потенциального героя. – Вы уже убедились, что Поттер – полный ноль. Весь Хогвартс судачит о его «талантах». Новость вот-вот попадёт в газеты. Как вы будете объяснять людям, что их герой – слизеринец-полусквиб? Другое дело, Невилл. Умница, примерный мальчик, гриффиндорец, сын героев войны.

– Внук разорившейся леди из трижды перезаложенного мэнора, который вот-вот потеряет антимагловский барьер, – ядовито ввернула Молли. – Надеетесь поправить дела?

– Молли, как не стыдно, – попенял ей Дамблдор. – Я разберусь с прессой, Августа, уверяю вас. Дата интервью уже назначена, и если вы не хотите видеть на страницах «Пророка» всю четвёрку, то с репортёрами будет иметь дело только Гарри Поттер.

Снейп мысленно зааплодировал директору. Вот так, просто и красиво. И, заметьте, ни одного Круцио.

– Пацан, шёл бы ты спать, ведь с ног валишься, – Сметвик, однако, не торопился снимать Гарри со своих колен.

Поттер помотал всклокоченной головой:

– Нет, пожалуйста, можно я ещё с вами посижу?

Мадам Помфри вздохнула, призвала шерстяную шаль и набросила себе на плечи:

– Я прогуляюсь в Хаффлпафф. Там есть ещё пострадавшие, ничего серьёзного, но проверить нужно. И зелий оставлю Помоне, она утром детям раздаст. Мерлин всеблагой, Иппи, а ведь у меня всё заживляющее вышло! Займёшь немного, пока Снейп не сварит?

– Пришлю тотчас же, как только доберусь до Мунго, – сказал Сметвик. – Вспоминай, что ещё нужно. Мы с Шафиком самого главу Гильдии зельеваров за жабры взяли, и теперь зелий у нас – хоть залейся.

Мадам Помфри засмеялась:

– Покер?

– Обижаешь, дорогая, – Сметвик фыркнул, – мы почтенные пожилые маги, как можно? Фестральи бега.

Мадам Помфри закатила глаза в шутливом негодовании и вышла.

Гарри тихонько захихикал:

– Я не умею играть в карты и ставок делать не умею. Дядя не одобряет азартные игры. Меня примут в Мунго?

– Дай подумать, – развеселился Сметвик. – Свой лучший вредноскоп я выиграл в кости у одного деляги из Лютного. Тебе придётся постараться, чтобы твоё начальство было тобой довольно.

– Но ведь маги могут жулить в кости и видеть чужие карты!

– Зришь в корень, пацан. Весь вопрос в том, кто делает это лучше.

– А бега? Этих, как их…

– Фестралов. Сам посуди, разве легко, сидя на трибуне, загнать колючку под хвост плотоядной копытно-летучей твари так, чтобы этого не заметили судьи?

Гарри опять засмеялся, а потом погрустнел:

– У меня не получится. Даже в кости – не получится.

– Получится, шкет. Только делать ты это будешь по-своему. Послушай, ты вообще в курсе, кто такие тёмные маги?

Гарри помотал головой:

– Откуда? Я и про светлых-то узнал всего три месяца назад.

– Ага, – Сметвик немного подумал, рассеянно потрепал Гарри по голове и вздохнул: – Ну, слушай. Для начала, усвой раз и навсегда – тёмные, не значит злые. Злыми они становятся попозже, от нехорошей жизни. Видишь ли, тёмных магов не слишком много и их не очень любят.

Гарри кивнул и поёжился. У него были все шансы заиметь настолько дурной нрав, что сам Снейп обзавидуется. Ещё год-другой такой жизни, и Гарри начнёт калечить каждого, кто попадётся на глаза. Что, само собой, не добавит ему любви и уважения окружающих. Замкнутый круг.

– Тёмный дар – это такой своеобразный скачок магических способностей, – Сметвик почесал затылок и закряхтел. – Как же тебе объяснить-то? Светлая магия – это магия общеупотребительная, так скажем. Ею может пользоваться любой маг.

– А почему я не могу? – жалобно спросил Гарри.

– Погоди, шкет, дойдём и до тебя, – улыбнулся Сметвик. – Какой окраски магия у ребёнка, становится ясно годам к шести. До этого времени разобраться невозможно, магические выбросы бывают самые разные, организм как будто пробует, что ему нравится больше. Эту магию иногда называют стихийной, что в корне неверно. Целители так и говорят – детская магия. Именно поэтому лечить маленьких деток очень сложно, детские целители на вес золота. Наша Поппи, например, регулярно консультирует нас в Мунго. Ты, кстати, можешь стать педиатром и сделать себе имя.

– Почему? – спросил Гарри, о карьере детского врача он никогда не задумывался.

– Специфика твоего дара такова, пацан, что тебе всё равно, что лечить и кого лечить. Лишь бы у больного был хоть какой-то шанс на выживание, – Сметвик вздохнул. – А дети – самые сложные пациенты. У маглов, кстати, тоже.

– Понятно, – Гарри кивнул. – А как родители узнают, на что способен их ребёнок?

– Изучают содержимое мусорного бака, – заржал Сметвик. – На вещи, испорченные светлыми детскими заклинаниями, Репаро кое-как действует. А вот ежели тёмненькие дети шалят… Только выбросить.

– То есть детей с детства обучают магии, я правильно понимаю? – грустно спросил Гарри.