В борьбе обретёшь ты...Часть 1 (СИ)

Это не покровительство, которое он не сможет дать Поттеру, потому что иначе моментально подставит отца перед Дамблдором. Это не союз, который должен быть худо-бедно взаимовыгодным и перспективным. Это любовь – чувство бестолковое, нерациональное и внезапное. Будут ржать, конечно, как гиппогрифы, но не станут удивляться и не почувствуют подвоха.

Ясно, что для обжиманий по тёмным углам они с Поттером ещё не доросли, но для сопливой детской влюблённости – самое время.

Драко немедленно изобразил на лице злость пополам со смущением, потом живенько скроил физиономию pater`а на приеме в Министерстве и гордо удалился, мысленно хохоча во всё горло.

– Крэбб, ты это видел? – Нотт повёлся моментально. – Сдаётся мне, ваш задавака влип.

– О, Мерлин, не может быть, – ага, а Винс-то тоже хочет в Ковен, ай-яй-яй. – Драко, постой!

Как же! Драко всё-таки хихикнул на бегу, выскочил из гостиной, метнулся в боковой коридорчик, тесный и пыльный, и полюбовался Крэббом, тяжелой рысью бегущим к выходу из подземелий. До вечера придётся прятаться, друзья должны убедиться в его частичной невменяемости.

А завтра он выловит где-нибудь Поттера и посвятит того в свой гениальный план. Да, и Поттеру придётся смириться с тем, что план гениальный. Каким бы упёртым ни был тёмный герой, а в одиночку ему не выстоять. Даже у Мерлина были соратники.

Но утром всё пошло книзлу под хвост. Крёстный отчего-то наорал на Поттера, тот сбежал с занятий и где-то пропадал до ужина. Когда Ургхарт велел идти на пир по поводу Хэллоуина, Драко уже успел безуспешно облазить пол-Хога. Поттера он не нашёл и теперь досадовал, что не догадался прицепить на геройскую мантию какую-нибудь хитрую булавочку.

Весь день Драко ловил на себе заинтересованно-негодующие взгляды УПСовых отпрысков и веселился. Похоже, Нотт оповестил всех причастных, что бестолковый сынок хитроумного папы попал в беду и за ним надо бы присматривать.

Нотт вообще вёл себя странно, но слежка за Поттером отнимала у Малфоя всё время и большую часть соображения. Поэтому Драко решил оставить ноттовские странности на потом, не задирается, и ладно.

Уже в Большом зале перед ужином Малфой впервые открыто поскандалил с Монтегю, смешно сказать, из-за Хэллоуина.

– Эти магловские штучки! – презрительно процедил Монтегю, оглядывая чёрно-оранжевое убранство зала. – Наши предки искони почитали Самайн, истинно магическое время, когда стена между мирами истончается. Грязнокровки насаждают свои праздники и свои верования, уничтожают старые знания.

– Это мозги у тебя истончаются, Монтегю! – не выдержал Малфой. – Конкретно твои предки бежали сюда после отмены Нантского эдикта*, когда французских гугенотов не убивал только ленивый. И к древним кельтам ты имеешь такое же отношение, как та коза, которой твой прапрадед расплатился за место в трюме. Ты, друид хренов, искони почитаешь только дурацкие статейки в «Придире».

Монтегю пошёл красными пятнами, а Нотт заржал и почему-то встал на сторону Малфоя:

– Всегда был Хэллоуин, где вы этот Самайн раскопали? Его, по-моему, ещё во времена Беды Достопочтенного** праздновать перестали, лет за четыреста до битвы при Гастингсе***. А почему коза, Малфой?

– Не думаю, что у преследуемых беглецов были лишние деньги, – буркнул Драко. – Самайн раскопали романтичные девочки в тридцатых годах. Мода была на кельтов перед войной – Самайн, холмы, фейри, Лита и прочая хрень. Потом, конечно, стало не до фейри, но в головах уже всё перемешалось.

Монтегю прошипел что-то гадкое, но Малфой его уже не слушал – декан привёл мрачного Поттера. Тот, не глядя ни на кого, плюхнулся на скамью и навалил себе полную тарелку снеди.

– Поттер, – рявкнул Монтегю, спуская пар после стычки с Малфоем, – изволь вести себя за столом пристойно!

Поттер, не поднимая глаз, нецензурно послал Монтегю в такие дали, что заслушался даже Нотт. Малфой фыркнул, вот тебе и хороший мальчик.

И тут принесло Квиррелла с его воплями.

В зале началась паника. Малфой сначала грешил на Поттера и его браслет, но тот выглядел удивлённым, а не напуганным. «Идиот, – обозвал сам себя Драко. – Он же у маглов жил и ничего не знает о троллях».

Малфой засмотрелся на то, как Снейп с Ноттом унимают Флинта и прочих придурков из Ковена, вызвавшихся биться с троллем, и пропустил момент, когда Поттер вновь исчез. Он кинулся к декану. Снейп посмотрел куда-то сквозь Драко и велел сидеть на месте. Малфой сел и принялся наблюдать за Большим залом.

Ничего не происходило, пострадавших в давке хаффов отправляли в Больничное крыло. Снейп и Маккошка ушли, Дамблдор тоже куда-то смылся. Никто ничего не объяснял, преподаватели встревожено перешёптывались.

Драко посидел ещё немного, а потом плюнул, отвернулся от преподавательского стола и достал зеркало. Если кто-то и разберётся в этом бедламе, то только глава Попечительского совета Хогвартса Люциус Абраксас Малфой.

– Как ты, Драко? – Люциус мягко опустился на колени, обнял сына и крепко прижал его к себе. – Мы с мамой очень скучаем.