В борьбе обретёшь ты...Часть 1 (СИ)

Поттеру повезло, если ритуал удался. Если не удался, то тоже повезло – он учится в Хогвартсе, а не жрёт кентавров в Запретном лесу.

Ритуал или не ритуал, а самый младший Поттер получился очень умным и упорным парнем. Педантизм и самодисциплина Поттера восхищали Драко, сам он категорически не был способен ни к тому, ни к другому.

Малфою почти всё досталось от природы – блестящая память, острый ум, огромный магический потенциал и, чтобы не было скучно, авантюрный склад характера. Он не смог бы зубрить учебники по дисциплинам, не дающимся ему в принципе, как это делал Поттер. Кровная магия не в счёт. Там Драко не блистал, но вполне мог при необходимости сделать пару ритуалов на чистой силе, сошло бы на худой конец. Малфой подумал, что Поттеру с его страстью к систематизации эти дурацкие таблицы совместимости крови были бы на один зуб. Подсунуть что ли, ради смеха?

На уроках Драко едва удерживался от аплодисментов зануде Поттеру. Пару недель герой Британии безропотно выслушивал от Макгонагалл или от крёстного гадости в свой адрес, а потом начал задавать вопросы. Вопросы задавались исключительно по предмету, но такие, что могли бы держать в тонусе и сотрудника Отдела тайн.

Однажды Макгонагалл не смогла ответить, что происходит с массой предмета при трансфигурации и, сердясь на Поттера, влепила ему тролля. Поттер удовлетворённо кивнул и сказал:

– Благодарю вас, профессор Макгонагалл, я понял. Хогвартс – это что-то вроде ремесленного цеха. Нам объясняют «как», но не объясняют «почему».

Со Слизерина немедленно слетело двадцать баллов, домашнее эссе удлинилось вдвое, Нотт скрежетал зубами, грифферы злобно шипели на бывшего кумира, а Малфой прикусил изнутри обе щёки, нечеловеческим усилием удерживая смех. Маккошка села в лужу, плотно и основательно: в её квалификации усомнился первокурсник, да ни какой-нибудь, а знаменитый Гарри Поттер.

Вечером взбешённый Снейп отволок Поттера на беседу с Дамблдором. Герой вернулся через час – грустный, зарёванный, но непобеждённый.

На следующий день самоубийца Поттер положил на стол Снейпа свою таблицу с классификацией зелий по свойствам и попросил её проверить. Снейп поморщился, не глядя смахнул пергамент в ящик стола и велел Поттеру заниматься заданным зельем, а не воображать себя главой Гильдии зельеваров.

Поттер опять кивнул и принялся варить зелье, попутно спасая своего напарника Лонгботтома от ожогов и отравления парами. Зелье не вышло, но Драко почему-то был уверен, что Поттер запорол его нарочно. Что-то он пробовал своё, этот самоучка-экспериментатор, но Драко даже приблизительно не смог предположить, что именно.

После урока Драко вернулся в пустой кабинет, не задумываясь, шарахнул по запертому ящику стола одной фамильной дрянью, и забрал таблицу. Идея была стоящая, они с Миллисентой вполне могли проверить работу сами. Если уломать Поттера ещё на пару десятков таких таблиц, то зельеварение перестанет быть проблемой даже для Флинта.

Думать о Снейпе Драко пока не хотел, говорить с ним тоже. И вообще декан Снейп разительно отличался от крёстного Снейпа, поэтому Драко решил дождаться, пока крёстный сам вызовет его на беседу.

Однако дни шли, а никакого разговора с Северусом не состоялось. Драко начал нервничать, происходило что-то непонятное. Не в первый раз отец и крёстный скандалили, но никогда ещё под раздачу не попадал Драко. Стоило призадуматься и удвоить осторожность – магический наставник, на которого Драко очень рассчитывал, почему-то вёл себя как сумасшедший. Драко решил сцепить зубы и терпеть до последнего, вдруг Снейп так затейливо оберегает крестника от излишнего внимания Дамблдора.

Поттер между тем сблизился с грифферами из семей дамблдоровых союзников и какой-то лохматой грязнокровкой, что вызвало у змеёнышей взрыв тихого негодования. Малфой не удержался и вслух подивился идиотизму однокашников:

– А чего вы ждали, устроив герою бойкот? Монтегю, ты можешь быть счастлив. Когда за нас примутся всерьёз, тебя в Азкабан упакует Гарри Поттер лично. За всё хорошее.

Бёрк-младший вякнул что-то насчёт лизоблюдов Малфоев, которые готовы стелиться перед предателями крови, лишь бы уберечь свою нежную шкурку, но Драко его не дослушал и ушёл в спальню. Теперь пристрастие Тёмного лорда к Круцио стало очень понятным. Оказывается, он был милый дядька, Драко на его месте авадил бы подобных соратников пачками – мозгов ни на пол-унции, зато гонора хоть отбавляй.

Когда Винс принялся укорять его в несдержанности, Драко вспылил:

– Нас просили быть осторожными, а не унижать героя на каждом шагу! Нам велели не давать ему повода для злобы, а мы что делаем? Винсент, не лезь ко мне, добром прошу!

Разговор услышал Нотт и развеселился:

– Парни, только не подеритесь! Малфой, скажи лучше, что ты на наше нечаянное сокровище запал. Глазки-кудряшки, все дела.

И тут Драко осенило. Ну, точно! Какой же он кретин! Единственное, что может оправдать неподходящее знакомство в глазах магов – это влюблённость. О романе его отца со Снейпом злословили на всех углах, но никто не удивлялся неравной связи – сердцу не прикажешь.