В борьбе обретёшь ты...Часть 1 (СИ)

– Будь по-вашему, Альбус, – неохотно кивнул Снейп. – Я могу, наконец, идти?

– Ступай, мой мальчик. Доброй ночи.

Снейп ушёл, эффектно взметнув полами мантии, а Дамблдор тихонько засмеялся. Пожалуй, он понимал Люциуса Малфоя – Снейпа невозможно от себя отпустить. Северус завораживал, он был интересен и непредсказуем. И красив, как может быть красивой огромная, смертельно ядовитая гадюка. Тот факт, что большинство людей трясёт от страха и омерзения при виде змей, вовсе не делает опасных тварей менее привлекательными в глазах тех, кто понимает суть вещей.

Затем директор нахмурился, побарабанил пальцами по столу, налил ещё чашечку чаю, аккуратно отхлебнул пару глотков и задумался. Ситуация с надеждой магического мира становилась неуправляемой.

Вернее, она никогда не была управляемой – череда несчастливых случайностей. Небывалая популярность маленького мальчика со шрамом в виде молнии – это просто хорошая мина при скверной игре. Запасной, спешно продуманный вариант. План омега, ибо предыдущие, сколько бы их ни было, рухнули, едва не погребя под обломками Дамблдора и его Дело.

Дракклово пророчество, маленькая шутка над излишне суеверным Лордом, зажило собственной жизнью.

Дамблдор поднёс чашку с чаем ко рту, отчего стёкла очков немедленно запотели. Но директор этого не заметил. Он сидел, прикрыв глаза и вспоминал.

Гриндевальд ошибся.

Он хотел подчинить маглов и делал ставку на собственную исключительность, на своё могущество. Но мир невозможно завоевать в одиночку – люди сами должны захотеть перемен. Маглы знали в этом толк, недаром у них существовало столько жизнеспособных моделей общественного устройства. И уйма способов добиться своего без применения силы, тихо и ненавязчиво.

Дамблдор заинтересовался магловскими методами управления ещё в юности. Его восхищала та лёгкость и непринуждённость, с которой маглы встраивали в систему каждого человека, независимо от личных убеждений того. Всем находилось место – и патриотам, и явным смутьянам. Разумеется, некоторое неравенство сохранялось: кто-то был умнее, кто-то сильнее, кто-то богаче, кто-то талантливее, а кому-то просто везло. Но абсолютно все были равны в главном – в полном подчинении государству и тотальной от него зависимости.

Государство повелевало, а его граждане подчинялись, уверенные в том, что поступают так по собственной воле.

Устройство магловских государственных институтов приводило Дамблдора в восторг. От одного человека, будь он самим Мерлином, ничего не зависело. Каждый политик или чиновник, даже самый одиозный, был всего лишь одной из деталей сложнейшей машины. Эти детали легко заменялись, и механизм мог работать сам по себе – без подталкивания его со стороны.

Альбус не обольщался – самостоятельно повторить магловский путь развития маги не могли. Следовало постепенно и осторожно менять мировоззрение магического общества, а затем аккуратно встроить его в магловское государство – добавить новые детали в существующий механизм.

Человечество вновь станет единым, а государственная машина найдёт применение каждому. И этот каждый будет рад оказаться на своём месте.

Две мировые войны и несчётное количество революций во всех концах света сказались на маглах самым неожиданным образом – произошёл резкий всплеск количества маглорождённых волшебников. Спящие способности к магии пробуждались намного чаще, чем в прежние времена, давая человечеству дополнительный шанс на выживание.

Сейчас в магической Британии маглорождённых и полукровок было больше, чем чистокровных, а потому устройство магического мира как никогда походило на хаос. Разница в мировоззрении аборигенов и пришлых раздирала магическое сообщество в клочки.

Законопослушные маглокровки, с молоком матери впитавшие зависимость от государства, шалели от дикого, на их взгляд, произвола, царящего в чистокровном магическом обществе. Кланы чистокровных, живущие по собственным законам, наоборот, никак не могли принять идею добровольного подчинения кому бы то ни было.

Министерство магии, созданное для урегулирования конфликтов с маглами, совершенно не было приспособлено для управления Британией. Палата лордов стала сущим анахронизмом, в последнее время даже чистокровные игнорировали её решения, а семьи сторонников Волдеморта вообще находились в прямой оппозиции. Визенгамот же был исключительно судебным органом и не мог принять на себя всю полноту власти.

– Если не предпринять никаких мер, – частенько втолковывал Дамблдор своему фениксу, – маги безнадёжно отстанут от маглов в развитии. Мы должны влиться в магловское общество как равные, а не как дикари с пугающими остальных людей способностями.

В теории картинка выглядела великолепно – счастливые маги и маглы вместе живут и работают на благо общества. На практике же Дамблдор моментально столкнулся с яростным противодействием старых чистокровных семей.