В борьбе обретёшь ты...Часть 1 (СИ)

Работал браслет… Гарри задумался, сдул чёлку с носа и записал: «Непонятно как. Как кошель Карлуса Поттера: ты желаешь, а он прячет вещи и сам исчезает неизвестно куда. Никаких заклинаний и движений палочкой».

Браслет оставался видимым и осязаемым, но при магической диагностике Сметвик его наличие не распознал. Как там он говорил? «Сливается с аурой подзащитного намертво». Этот факт тоже следовало записать и обдумать на досуге.

«Функцию выполняет, предположительно, защитную, – Гарри, немного поколебавшись, зачеркнул слово «предположительно» и продолжил писать: – Браслет самопроизвольно активируется, когда его хозяин испытывает страх, злость или сочетание этих эмоций. Воздействие артефакта на окружающих – беспокойство, тревога, вплоть до панических атак у тех, кто к ним предрасположен (у Пупсика)».

Гарри макнул перо в чернила и вяло подумал о том, что похожим образом на человеческий организм действует инфразвук. Любопытная версия, но покуда бездоказательная.

Действующий браслет засекают вредноскопы – Гарри дважды подчеркнул эту фразу, чтобы не забыть. С другой стороны, по словам Драко, над входом в гостиную факультета тоже был вмурован вредноскоп. Однако, он ни разу не сработал, хотя поводов для этого случалось предостаточно. Тогда в Мунго Сметвик велел Гарри успокоиться, чтобы не «взвыли стационарные». Значило ли это, что чувствительность стационарных и карманных приборов различалась? Может быть. Нужно писать Сметвику…

Гарри закрыл лицо ладонями и тихонько застонал. У него уже мозги отказывали. Он и так вёл довольно активную переписку с Тики, Сметвиком и папой. Но вопросы всё множились и усложнялись, и конца им не предвиделось.

Теперь Гарри понимал, почему большинство маглорождённых предпочитали не вникать в обычаи чистокровных и жили, как привыкли жить дома. Миры магов и маглов слишком различались – можно было голову сломать в безуспешных попытках понять аборигенов, ведь не всем так везло с проводниками и советчиками, как Поттеру.

С точки зрения обычного британского школьника из семьи среднего класса, у магов царил сущий хаос. Гермиона была убеждена, что маги непоправимо отстали в своём развитии. Она относилась к ним, как выходцам из средневековья и горела желанием просветить и наставить несчастных.

Сам Гарри придерживался папиной точки зрения – тот считал, что три века частичной изоляции развели магов и маглов довольно далеко друг от друга.

«Общество не может не развиваться, – писал Вернон Дурсль, – а потому глупо полагать, будто маги «застыли» в каком-то времени. За такое количество лет успела сформироваться самобытная и самодостаточная культура. Кстати, твои письма о «средневековье» живо напомнили мне нравы из романов Фенимора Купера. Дикий Запад, как он есть – все вооружены и независимы, довольно слабая государственная власть и могучие патриархальные нравы. Чую, наш благодетель Дамблдор воюет вовсе не с тёмной магией, а с почти абсолютной властью отцов над их чадами и домочадцами».

– Поттер, с тобой всё в порядке? – обеспокоенно спросила Роберта. – У тебя что-то болит?

– Нет, – благодарно улыбнулся Гарри. – Я просто устал, спасибо тебе за заботу.

Он решительно отогнал посторонние мысли и принялся описывать видимые признаки воздействия браслета на гриффиндорскую троицу и тщательно перечислять собственные ощущения при управлении артефактом. В конце концов, у него есть целых семь лет, чтобы хоть немного постичь устройство магического мира – незачем пытаться успеть всё и сразу.

Например, сегодня он совершенно зря схватился за два дела одновременно. Трудный разговор с гриффиндорцами был затеян по настоянию папы, а браслет Гарри решил испытать самостоятельно.

«Вполне может быть, – писал папа, – что я предвзято отношусь к мистеру Дамблдору, и у всех его поступков был иной, неведомый мне смысл».

Вернон Дурсль предлагал ненавязчиво разузнать у директора волшебной школы о причинах высылки героя магической Британии за пределы родного мира. Начинать следовало издалека – поговорить с друзьями-гриффиндорцами, возможно, что-то разузнать у Снейпа, тщательно обдумать полученную информацию, и только потом подступать с расспросами к Дамблдору.

Сегодняшний балаган никто не планировал. Гарри сумел самостоятельно активировать браслет и смог даже «выключить», когда понял, что тот не действует на Хагрида. Но контролировать работу артефакта получалось через раз, больше интуитивно, чем осознанно.

А дальше всё пошло наперекосяк. Произнося заранее заготовленную и наскоро отрепетированную речь, Гарри разозлился по-настоящему и наговорил лишнего. Вот, например, что ему до семьи Уизли? Учуяв хозяйский гнев, браслетик услужливо выдал наружу порцию неконтролируемого воздействия, и вместо серьёзного и вдумчивого разговора по душам получился безобразный скандал.

Единственное, что не давало Поттеру считать испытания браслета провалившимися, это смутное ощущение того, что артефакт каким-то образом можно перенастроить на избирательное воздействие и регулировать его силу. Но как это сделать, он решительно не понимал.