В борьбе обретёшь ты...Часть 1 (СИ)

Помогла ему мадам Помфри. «Для начала проговаривай текст вслух, – посоветовала она. – Тоже не самое лёгкое дело, но помогает исключать совсем уж посторонние мысли, а заодно развивает речь».

Через неделю Гарри кое-как наловчился диктовать перу, беззвучно шевеля губами. Мысленные же команды ему пока не давались. «Ребёнок, – всплёскивала руками мадам Помфри, – это перо одно из самых дорогих, оно предназначено для мастеров разума. Не гневи Мерлина, твои успехи просто поразительны».

Сам Поттер особых успехов не заметил, но факты оставались фактами: перо экономило время и силы, а Гарри между делом учился сосредотачиваться на конкретной задаче и подавлять посторонние чувства.

Дороговизна подарка, кстати, очень смущала Гарри, но Хорёк был непрошибаем: «Отцепись, Поттер, мы не помолвку разорвали, чтобы подарки возвращать. Кстати, надо бы тебе хороших блокнотов заказать, а то карябаешь на каких-то огрызках».

От блокнотов Гарри отказался наотрез – слово «помолвка» по-прежнему пугало. Кроме того, блокноты не поместились бы в кошель Карлуса Поттера. «Огрызки» же прекрасно сворачивались в трубочки и в таком виде прятались в бездонных глубинах серебристого кошелька. Сохранность тайны беспокоила Гарри намного больше, чем внешняя презентабельность записей.

Тайн же у Поттера-Дурсля собралось столько, что одно их перечисление могло вогнать в тоску дементора.

Самой заветной была тайна о мнимом сиротстве Гарри. Действительное положение дел знали только участники целительского заговора, и Поттер был готов на многое, чтобы прочие маги навсегда забыли о существовании его приёмной семьи.

Он даже преодолел робость, щедро разбавленную глухой неприязнью, и поговорил со Снейпом о магических способах поиска нужного человека в магловском мире. Декан идиотом не был, а потому мигом сообразил, зачем Гарри понадобились эти сведения. «Забудьте, мистер Поттер, – скривившись, обронил он. – Найти можно кого угодно и где угодно. К тому же, я не уверен, что Петуния согласится прятаться. Помнится, в девичестве ваша тётка была весьма упряма».

Гарри хотел обидеться за маму, но передумал. Снейп, по большому счёту, был прав. Какой бы мягкой и слезливой ни казалась Петуния Дурсль, но она без всякой помощи со стороны вырастила тёмного мажонка в магловском доме. Упорства маме и впрямь не занимать.

Существование ментального блока и знание парселтанга в тайне удержать не удалось, но о прочих своих способностях Гарри помалкивал в тряпочку. Сметвик не уставал напоминать, что тёмный дар не шутка и может стоить жизни. «Испуганные маги, – писал он, – становятся тупее троллей и злее оборотней. А твой дар необычен даже по меркам волшебников. И слишком, слишком силён. Умоляю, Гарри, сиди тихо. Будем живы, разберёмся».

Гарри не понимал, чем сведение синяков или заживление порезов может напугать и расстроить волшебников, но предпочитал не проверять на практике. Двухсекундный разговор со змеёй, например, вылился в скандал с «сыном Лорда». Хотя что интересного могут рассказать змеи тому, кто не понимает прелестей охоты на мышей и ящериц? А вот поди ж ты, за спиной перешёптываются до сих пор.

Поэтому, как ни жалко было покалеченную квиддичную команду после особо удавшихся тренировок, Гарри крепился и с непрошенной помощью не лез. К тому же его сомнительные таланты нуждались в серьёзной проверке – случай с троллем ясно показал, что с лечением запросто можно перестараться.

Детские методы исследования не слишком годились, нужен был взгляд со стороны. Помощник отыскался неожиданно – Пьюси всерьёз вознамерился развить у Гарри ментальный дар. Эдриан решил, будто жестокие маглы сумели запугать Поттера настолько, что тот сам купировал свои способности. Так Гарри обзавёлся очередной тайной и начал, вернее, продолжил первый «лабораторный журнал».

Пьюси был смышлёным парнем и, как он сам говорил, немало нахватался, путешествуя по чужим головам. Однако в случае с Гарри он довольно быстро зашёл в тупик. «Ты не выдал ни одной типичной реакции, – наконец заявил Эдриан. – Что-то от мозголома у тебя есть. Частичная эмпатия, например. Но этого мало, крайне мало. И блок. Откуда бы взяться блоку? Поттер, у меня есть чувство, что тебя скроили из десятка магов».

Говоря о частичной эмпатии, Пьюси ему льстил. Из чужих чувств Гарри с уверенностью мог распознать лишь страх, особенно когда боялись его самого. Мысли же он не читал вовсе, но каким-то образом мог влиять на эмоциональное состояние. То есть, о «ментальном воздействии» речи не шло. «Грубо говоря, – потирал висок озадаченный Пьюси, – я вторгаюсь в разум, а ты воздействуешь на мозг, как на вещь. Любопытно».

В ответ на недоумение Эдриана, Гарри только пожимал плечами. Он понимал, что рано или поздно Пьюси придётся включать в число заговорщиков, но ему хотелось для начала посоветоваться со Сметвиком. После этого разговора Эдриан сбавил пыл, несколько дней молча рассматривал Гарри издалека, а потом выдал: «Тебя не нужно учить магии. Тебя нужно учить притворяться. Доставай палочку».