В борьбе обретёшь ты...Часть 1 (СИ)

– Мистер Поттер, – вздохнул декан. – О ваших возможностях и их пределах пока рано говорить. Но уже ясно, что неким талантом вы обладаете, причём, с большой долей вероятности, именно в сфере магии разума. Будьте осторожны, прошу вас. Люди прощают почти всё, кроме вторжения в собственную голову.

Гарри покаянно опустил глаза, ему было стыдно и хотелось разреветься.

– На сей раз обошлось, – Снейп встал и взмахнул палочкой, призывая небольшой чёрный чемоданчик, – вы легко отделались. Завтра к утру должны отлежаться, небольшая слабость может присутствовать до вечера. Если почувствуете себя хуже, немедленно отправляйтесь в Больничное крыло. Всё понятно?

Гарри торопливо закивал, а Снейп достал из чемоданчика два фиала с зельями и велел выпить их. Поттер хотел было признаться, что зелья на него почти не действуют, но постеснялся. Он покорно проглотил противную жидкость и поблагодарил за заботу. Декан смерил его нечитаемым взглядом и сухо попрощался.

По-хорошему, зелья надо было споить Малфою, тот ещё долго не мог уняться и непрерывно бурчал что-то о недобитых героях, тупоголовых идиотах и прочих любителях переть на рожон. Заткнул его Нотт своим излюбленным способом.

Поцелуем.

Пока опешивший Малфой тёр щёку, Теодор вручил ему полотенце, развернул за плечи и пнул коленом пониже спины: «Задрал истерить, Хорёк. Иди, охолонь».

Крэбб и Гойл ушли вместе с Драко, а Блейз, размахивая руками и путая английский с итальянским, принялся укорять Тео в грубости и чёрствости.

Гарри внезапно стало смешно:

– Хочешь, чтобы он тебя тоже поцеловал? Ничего особенного, мне не понравилось.

Блейз смутился, пробормотал что-то невразумительное и спрятался за опущенным пологом своей кровати. Гарри расхохотался.

– Я предполагал, Поттер, – ухмыльнулся Нотт, – что ты та ещё штучка. Чего лыбишься? С зелий повело? Мой тебе совет – иди к Снейпу и рассказывай о себе, как на духу. Разговаривать с тобой сейчас без толку, но знай – у меня для тебя много новостей. Заснуть сможешь, или будешь всю ночь веселиться?

Гарри опять засмеялся, потому что Тео был очень милый и забавный, хихикая, выслушал прочувствованную ругань явно обеспокоенного Нотта и внезапно уснул.

«Наутро было стыдно, особенно перед Блейзом, – волшебное перо опять легко порхало по бумаге. – Чуть не умер, честное слово. Счастье, что чистокровки ко всему привычны, особенно к капризам своих младших. Поэтому Теодор и Драко дружно махнули рукой на подвиги, совершённые мной накануне.

«Мерлин с тобой, – сказал вредный Хорёк. – Грейнджер, так Грейнджер. Надеюсь только, ты на ней не женишься». «Отвали от парня, Малфой, – одёрнул его Тео. – Ещё неизвестно, кого ты сам приведёшь в дом».

Я покраснел, брякнул в ответ что-то гадкое, мол, женилки ещё не отросли. А потом сбежал в умывальни, чтобы не веселить парней своим смущением.

По дороге я встретил Забини и попросил прощения за своё бессовестное веселье. Оказалось, что Блейз тоже ничуть не обиделся. «Гарри, – сказал он, и лицо у него было встревоженное, – почему ты не предупредил Снейпа о нетипичном действии зелий на тебя? Обязательно сознайся, и не принимай больше ничего без консультации мадам Помфри!»

Я пообещал непременно осчастливить декана известием о своей абсолютной тупости в его предмете – мне не даётся не только варка зелий, но и их употребление. Забини улыбнулся и похлопал меня по плечу: «Пусть знает, что смерть он, может, и закупорит, а вот с тобой придётся повозиться».

Ещё меня беспокоило состояние Гермионы. Я летел на завтрак со всех ног, проверить, как она себя чувствует. Успокоить я её успокоил, а вот хватило ли этого до утра? Зря бежал. Грейнджер, Уизли и Лонгботтомом как ни в чём не бывало уплетали дурацкую овсянку, а прочие грифферы во главе с Маккошкой смотрели на меня, будто я не я, а раскаявшийся Слизерин».

Поттер нахмурился и опять остановил перо. Он сам не знал, зачем решился вести личный дневник, писанины и без того было навалом. Кроме подготовки к занятиям, он активно переписывался со всеми участниками целительского заговора, строчил обстоятельные послания домой, вёл три «лабораторных журнала», а ещё записывал лекции Роберты Уилкис и её подруг. Последние, правда, больше напоминали спецкурс по магическому рукоделию и домоводству, но Гарри не привередничал – Мерлин знает, где и как ему придётся жить после Хогвартса, а умение обиходить себя самостоятельно всегда ценилось и магов, и у маглов.

Не заполучи Гарри в подарок волшебное перо, правая рука у него отнялась бы задолго до пасхальных каникул. Пользоваться этой замечательной вещью было нелегко. Прытко пишущее перо исправно записывало все его мысли, а потому в первый день Гарри немало повеселился, читая бессвязный бред, записанный красивым разборчивым почерком. Оказывается, думать так, чтобы на пергаменте излагался худо-бедно последовательный рассказ, нужно было особым образом: ясно, чётко, предельно сосредоточившись на передаче мыслей под запись. Малейшая потеря контроля сводила на нет все предыдущие усилия.