В борьбе обретёшь ты...Часть 1 (СИ)

Гарри благодарно кивнул и закрыл глаза, морщась от звона в ушах и мелькания разноцветных пятен под веками.

Очнулся он уже в Больничном крыле.

«Квиррелл обманул меня, – Гарри поёжился и плотнее закутался в одеяло. – Он знал, что умирает и может утащить меня за собой. Мама говорит, ложь во спасение – не грех. Я сам, как только пришёл в себя, тоже стал врать напропалую. Вот только не знаю, во спасение или просто от страха».

Гарри скривился, вспомнив свою беседу с Дамблдором. «Правда – это прекраснейшая, но одновременно и опаснейшая вещь». Кто бы спорил. Директор лгал Поттеру, Поттер тоже в долгу не остался – поговорили.

По усечённой версии Гарри, бедняга Квиррелл свихнулся из-за зеркала – пытался найти там философский камень. Сметвик, присутствовавший при беседе, нахмурился и полоснул Дамблдора недобрым взглядом.

– И Лонгботтом, и профессор Квиррелл поверили в эту дурацкую сказочку, – говорил Гарри, полыхая щеками, и прятал глаза под лохматой чёлкой, – потому что у них выхода другого не было. Невилл хотел спасти родителей, а профессор – себя. А Уизли говорил, будто профессор Снейп хочет с помощью камня возродить Того-Кого-Нельзя-Называть, но это совсем уж глупость, согласитесь.

Дамблдор непонятно хмыкнул и согласился. Сметвик молча катал желваки.

– Хорёк же, – Гарри запнулся и спешно исправился: – Малфой, в смысле, он просто любопытный, как…

– Как хорёк, – пришёл ему на помощь Сметвик. – Твоих друзей не накажут, не волнуйся.

Гарри благодарно улыбнулся и продолжил рассказ. За совпадениями в показаниях с однокурсниками следить не приходилось, те шли раньше него. Твари, слава Основателям, его непутёвые приятели тоже не видели.

Поттер даже представить боялся, что было бы, сними Квиррелл тюрбан перед детьми клеймёных. Всё заново: Метки, пророчества, кровь, война, смерть.

Нет уж. Тварь сгинула, туда ей и дорога. Обойдутся слизни как-нибудь без Тёмного лорда. Легендой тот выглядел намного симпатичнее.

«Ложь во спасение», – постановил Гарри и дрожащим голосом поведал, как профессор Квиррелл связал его, велел не зариться на философский камень, долго щупал и скрёб зеркало, озлился, разнёс упрямое стекло Бомбардой, а потом схватился за сердце, страшно захрипел и упал на пол. Магическое же истощение Гарри заработал постепенно, по мере прохождения лабиринта.

– Там-сям, – пояснил он, пожимая плечами. – Мне до Флинта далеко. Хорошо, что шахматы не затоптали и тролль не очнулся.

– Это точно, – мрачно пророкотал Сметвик. – Мистер Дамблдор, я настаиваю если не на отмене соревнований, то на серьёзной коррекции этих… каруселей.

Дамблдор ласково улыбнулся и вскинул открытые ладони вверх.

На прощальный пир Гарри был готов с боем вырываться из Больничного крыла, уж очень ему хотелось лично убедиться, что его друзья живы и не покалечены. Но мадам Помфри не стала его удерживать, а всего лишь запретила колдовать на каникулах:

– До следующего учебного года чтобы ни-ни! Отдохни как следует, милый. Может быть, останешься до утра?

– Нет, мадам Помфри. Хочу одной сволочи в глаза посмотреть.

Медиведьма по-девчоночьи хихикнула и лукаво подмигнула Гарри:

– Только имей в виду, что сволочь всё это время околачивалась неподалёку и за три дня сделала Фортескью месячную выручку.

Поттер покраснел и бросил смущённый взгляд на тумбочку, заваленную сладостями.

Позади был долгий и обстоятельный разговор с Янусом Тики, во время которого Гарри опять не сумел сдержаться и разревелся. После беседы на душе ощутимо полегчало, но Тварь и Грань никак не желали забываться.

Потом Сметвик ещё раз напомнил ему, что для всех прочих, не посвящённых в тайну, Поттер лечился от переутомления после экзаменов, а для гриффиндорской троицы и Макгонагалл – заработал истощение, вырвавшись из Дьявольских силков.

– Цербера тоже Квиррелл оприходовал, кстати, – вздохнул целитель и потрепал Гарри по волосам. – Покойнику уже не повредит, а твоему приятелю Нотту слава душегуба ни к чему. Этот лесник ваш придурочный два дня не просыхал от слёз и виски. Самолично яму вырыл в огороде, камешек на могилку обтесал и накарябал: «Пушок. Не забуду». И ведь не забудет, образина.

– Профессор же в больнице умер? – подавленно спросил Гарри. Из всех участников этой гадкой истории жальче всех было Квиррелла. Близких родственников у того не осталось, а тело, по словам мадам Помфри, было погребено на хогсмидском кладбище.

– Ага, – невесело отозвался Сметвик. – В приступе невменяемости оглушил грифферов, пришил собаку, малость опамятовался и поковылял к Поппи. Коронер съел, не подавился, студентам тоже сойдёт. Дружки твои вообще проспали всю ночь. Они будут молчать как инферналы, старший Нотт поручился своим словом.

Гарри грустно покивал и, не удержавшись, на миг прижался щекой к руке Сметвика. Тот улыбнулся и обнял его:

– Удачи, коллега! Пиши, если что.

«Образина» Хагрид тоже наведался и сделал настолько роскошный подарок, что растроганный Гарри мигом простил ему всё: от приснопамятного визита в Литтл Уингинг до Пушка, будь тот неладен.