В борьбе обретёшь ты...Часть 1 (СИ)

====== Эпилог ======

Шёл третий час ночи, но в спальне первого курса Слизерина ещё никто не ложился: под пологом малфоевской кровати шестеро приключенцев делились впечатлениями от рейда в Запретный коридор.

В основном говорил Малфой – подстрекатель, как выразился Поттер. Честно сказать, приятели были уверены, что тело Хорька придётся отбивать у разъярённого героя силой. Но нет, обошлось – Поттер тяжко вздохнул, потёр свой знаменитый шрам, а потом вяло махнул рукой и сказал:

– Всё равно же выкрутишься, наглая морда. Рассказывай, бесстыжий, в честь чего вас понесло в этот кошмар.

– В честь тебя, Гарри! – просиял Малфой и, не давая оторопевшему герою опомниться, потащил того к себе в логово.

– Это ни за что нельзя пропустить, – решительно сказал младший Нотт. – А ну, народ, полезли следом.

Вшестером в одной кровати было тесновато, зато наконец-то стала известна вся история целиком. Её кульминацией стал нецензурный рассказ Теодора об эпической битве у зеркала Еиналеж.

Вопреки обыкновению, Блейз слушал ребят молча, только время от времени тихонько причитал: «Ой, мамочка моя, какие же вы кретины!» В ответ Тео с Грегом огрызались, Малфой оскорблённо поджимал губы, а Винсент виновато сопел.

Поттер же был не на шутку впечатлён хрониками рейда и горько сожалел, что не видел всего этого собственными глазами. На тренировках зануда Ургхарт заставлял отрабатывать каждое движение по сотне-другой раз до полного автоматизма: никакой зрелищности, сплошь рутина. А посмотреть на потомственных боевиков в настоящем деле очень хотелось – просто хоть сам бери и устраивай лабиринт.

Свою часть истории Гарри постарался изложить как можно скромнее: «Вы уже всё сломали, а тролль так и не очнулся», а затем коротко поведал официальную версию бесславного конца зеркала Еиналеж и смерти Квиррелла от сердечного приступа.

Однако прочие уже знали о смертельном проклятии свихнувшегося профессора и вопросов не задавали. Гораздо больше ребят заинтересовала Пупсикова мантия-невидимка.

– Так ты забрал её! Покажи! – немедленно загорелся Малфой. – Это же… Гарри, ты даже не представляешь, какая это знаменитая вещь! Ей приписывают массу чудесных свойств. Например, Урик Странный писал в своих трудах, что…

– Хорёк, не трещи, – остановил его Теодор. – Поттер, хвастайся. Поверь, мы оценим.

Гарри замялся, оглядел нетерпеливые лица однокурсников и вздохнул:

– Я вернул её Невиллу сегодня за ужином. Да вы сами видели, в пакете не пирожные были.

– Погоди, – Нотт сосредоточенно прикрыл глаза. – Давай-ка ещё разок, а то у меня в башке не укладывается. Ты добровольно отказался от одного из Даров смерти, потому что… Ну же, Поттер, растолкуй причину, а то я сейчас заплачу вместе с Малфоем.

Гарри покосился на Малфоя. Тот не плакал. Просто пару раз легонько треснулся лбом о витой столбик балдахина, а теперь тихо бормотал что-то об ушибленных во младенчестве героях. На Крэбба с Гойлом тоже было приятно посмотреть – обычно флегматичные парни ошарашенно вытаращили глаза и стали похожи на сов. Забини же вновь повёл себя нетипично: он как-то непонятно хмыкнул и одобрительно кивнул.

– Поттер! – требовательно повторил Тео, и задумавшийся Гарри вздрогнул. – Зачем ты отдал мантию Пупсику?

– Потому что идиот? – страдальческим голосом предположил Малфой. – Святые Основатели, своими руками отдать легендарный артефакт! И кому? Бесплатному довеску к дрессированной жабе!

Гарри вновь задумался. Честно сказать, он почти не анализировал свой поступок. Не понятно почему, но проклятая Грань занимала все его сны и большую часть мыслей во время бодрствования. Хотелось бы надеяться, что дома ему перестанет сниться эта штуковина – рассказывать родным о причинах своих кошмаров Гарри не собирался. Хогвартс – самое безопасное место на земле, и точка!

А мантия… Занятная вещица, но его собственный браслет ничем не хуже. Даже лучше – за ним не охотится половина Британии. К тому же Гарри прекрасно помнил предостережение деда насчёт открытого контракта в Лютном. Из разговоров однокурсников он уже узнал, что наёмники – народ суровый и не морочатся соблюдением дуэльного кодекса. Магловский же трепет перед пресловутой «детской слезинкой» напрочь отсутствовал у всех магов без исключения.

Последним законным владельцем мантии был Джеймс Поттер. Дальше начинались сплошные загадки, но Гарри никогда не любил детективы. Почему от Малфоя сейчас явственно веет горячим ветерком – это интересно, а как мантия-невидимка очутилась у Лонгботтома – нет, ничуть.

Сдать мантию и получить вознаграждение, как советовал Карлус Поттер? Рационально, но отчего-то противно – вроде как снять с трупа полезную вещицу. Не выживания ради и не в память о покойном, а чтобы продать. Для наживы. Нет уж, Гарольд Дурсль никогда не опустится до мародёрства.