В борьбе обретёшь ты...Часть 1 (СИ)

Результаты эксперимента Снейп оглашать не собирался, истории с пророчеством ему хватило по уши. Он до сих пор расплачивался за свой длинный язык и попытку решить свои проблемы чужими руками. Нужно было не валяться в ногах у обоих Повелителей в истерике, а идти к ним с чётким продуманным планом и перечнем выгод от благого деяния. Что-нибудь, где-нибудь, да выгорело бы. Во всяком случае, Лили осталась бы в живых. Теперь-то Снейп понимал, что сама по себе она ни для кого не представляла интереса.

Однако, что толку плакать над пролитым молоком. У Лили остался сын – странный, не похожий на своего урода-папашу, невинная жертва нелепого пророчества. Может быть, сохранив ему жизнь и худо-бедно здравый рассудок, Северус обретёт, наконец, душевное спокойствие?

Между тем, у Гарри и Дамблдора зашёл разговор о его опекунах и Снейп прислушался. В своё время, когда решался вопрос о безопасном месте для мальчика, он предупредил Дамблдора о Петунии Эванс, но Дамблдор его предупреждению не внял. Северуса некоторое время мучила совесть, однако не настолько сильно, чтобы навестить мальчишку и справиться о его житье.

Снейп рассудил, что сын пакостника Поттера сумеет за себя постоять, не съедят же его эти маглы, и выбросил из головы чужие проблемы – своих хватало.

А теперь Поттер сидел на коленях у Дамблдора и рассказывал о своём тяжелом детстве у жестоких маглов, которые запрещали бедному мальчику колдовать в своё удовольствие и заставляли работать по дому. Дамблдор сочувственно кивал и бормотал что-то утешительное. Получается, тяжёлое детство героя было запланированным, видать, для пущего контраста с сияющими перспективами предстоящей жизни во благо магической Британии.

Снейп непременно поскандалил бы с Дамблдором, если бы ясно не видел, что Поттер нагло врёт. Врёт неумело, кстати сказать, но очень решительно. И легилименция здесь ни при чём, просто Северус не понаслышке знал, что такое тяжёлое детство и как оно калечит людей.

Поттер мог говорить что угодно, но он был очень домашним мальчиком. У него в детстве явно были книги и игры, тихие вечера за семейным столом, понятные только в кругу семьи шутки, совместные выезды на пикники и за покупками – маленький полуголодный крысёныш в синяках, всё ещё живший где-то глубоко в подсознании профессора зельеварения Северуса Снейпа, не мог ошибаться.

«Надо будет велеть ему держать язык за зубами по поводу «несчастного» детства, – подумал Снейп. – В змеином доме достаточно сирот с неустроенной судьбой, раскусят вмиг. Ай да Петуния! Браво, маленькая брюзга, я был не прав, прости меня».

– Господин директор, – холодно произнёс Снейп, перебивая Поттера на полуслове, когда тот начал завираться окончательно, – осмелюсь напомнить, что пир подошёл к концу и меня ждут студенты. Рекомендую оставить мистера Поттера в Больничном крыле, мне кажется, он недостаточно окреп для знакомства с детьми моего дома.

– Ну, что ты, Северус, – сладко улыбнулся Дамблдор и Снейпа мгновенно продрал озноб от дурных предчувствий. – Гарри у нас храбрый и сильный мальчик, да, Гарри? Ступайте, я открою камин в гостиную Слизерина.

Снейп представил себе появление Поттера в гостиной и понял, что сейчас его устроит только тело героя. За мгновения каминного перемещения он усыпил Поттера заклинанием и мысленно перед ним извинился. Пробуждение у мальчишки будет – врагу не пожелаешь.

– Меня зовут Теодор Нотт, – Нотт остановился посередине спальни, метнул неприязненный взгляд на задёрнутый полог геройской кровати и вежливо склонил голову. – Рад познакомиться.

– Моё имя Драко Малфой, – Малфой манерно тянул гласные, слащаво улыбался и Тео понял, что не сумеет исполнить отцовскую просьбу. – Я чрезвычайно польщен знакомством с вами, уважаемый наследник рода Ноттов.

Помогай Салазар, Малфой даже попытался шаркнуть ножкой, но Гойл приподнял его над полом и отставил в сторону.

– Грегори Гойл, – сказал он, пожимая руку Нотту. – Не обращай внимания, лорд Малфой бесится из-за того, что ему не дали перед сном поиграться с героем.

– Винсент Крэбб, – представился Винс и тоже пожал руку Нотту.

– Я не очень понял, что там с героем, – осторожно сказал Нотт, – и при чём здесь я.

– Прости, пожалуйста, – сказал Драко нормальным голосом, правда, гласные он всё равно немножко тянул. – Просто проверка, вдруг ты на этикете повёрнутый.

Нотт даже рот открыл, уж в чём в чём, а в этом его никто и никогда не подозревал. Он сомневался даже, что сумеет правильно написать слово «этикет». Малфою ли не знать, что не манеры делают лорда лордом. Вот засранец!

Теодор собрался ругнуться, чтобы разом обозначить своё отношение и к этикету, и к Малфою, но тут в спальню вбежал оживлённый Забини с улыбкой до ушей.

– Ты чего? – удивился Гойл.

– Я с девочками знакомился, – сообщил Блейз. – У нас такие милые однокурсницы, прелесть просто. О, ты тоже симпатичный! Меня зовут Блейз Забини.

– Теодор Нотт, – протянул руку Теодор и тихо вздохнул. Спальню придётся делить с ненормальными. Крэбб и Гойл вроде ничего, а эти двое, конечно, те ещё чудики.

– И что там, с героем? – напомнил он.