В борьбе с большевизмом

С этой целью была отправлена в Либаву делегация, в числе которой как представитель военного командования был командирован и барон Таубе. Вести переговоры с Ульманисом было нелегко, и немало пришлось потратить времени на то, чтобы достигнуть с ним соглашения. В конце концов был составлен письменный договор и параграфы его прочитаны в присутствии «союзных» представителей, которые должны были быть свидетелями происшедшего соглашения. Подписать же этот договор латыши отказались, заявив, что они это сделают лишь после ратификации его Народным советом.

В договоре латыши гарантировали балтийцам: 1) автономию школы и церкви; 2) неприкосновенность помещичьих земель; 3) три министерских места из 10 предполагавшихся в правительстве; 4) амнистию всем участникам в перевороте 16 апреля; и 5) прекращение военных действий.

Для переговоров с эстонцами о скорейшем прекращении военных действий в Ригу вместе с делегацией балтийцев выехал французский военный агент полковник Дюпарке.

Уже тогда этот полковник произвел на всех отталкивающее впечатление. Его глупое самомнение доходило до смешного, и можно только удивляться французскому военному министерству, которое могло остановить свой выбор на таком идиоте. Неужели во Франции нельзя было найти человека, более подходящего для такой сравнительно ответственной роли?

Вернувшись 29 июня в Ригу, барон Таубе сейчас же отправился в штаб военного командования и там доложил о результатах своей поездки. Оказывается, эстонцы за время его отсутствия произвели более двадцати атак, но все они с большими потерями для них были отбиты ударным отрядом ландесвера. Попытка эстонцев прорваться с бронированным поездом также успеха не имела, и они действительно «ломали свои зубы» об железную защиту балтийцев.

Отчаявшись в возможности добиться успеха с налета, эстонцы перешли на планомерную позиционную войну и сосредоточили огонь своей тяжелой артиллерии на одном из слабейших участков позиции, лежащем между двумя озерами. Одновременно они ночью напали на части ландесвера, охраняющие устье Аа Лифляндской, и, сбив их, перешли на левый берег реки. Эта неудача заставила балтийцев очистить передовые позиции и отойти на вторую боевую линию, проходящую по линии озера Стинт, что повлекло за собой значительные осложнения. Дело в том, что с потерянной территорией эстонцы захватили в свои руки и главный городской водопровод. Население Риги осталось почти без воды и, конечно, роптало. В довершение всего в ту же ночь эстонский миноносец начал бомбардировать город с моря, а эстонская артиллерия и бронированный поезд – с суши. Большого ущерба войскам они этой бесцельной стрельбой не нанесли, и пострадали от нее лишь город и мирные жители.

Не желая в дальнейшем подвергать город ужасам войны, балтийцы отошли на левый берег Двины.

Латышское правительство Недры выехало на пароходе в Митаву. Полковник Дюпарке вместе с мирной делегацией, в которой от ландесвера принял участие генерал фон Тимрот, 30 июня отправился к эстонцам.

Переговоры закончились следующим соглашением: «Войска ландесвера, включая и русский отряд князя Ливена должны были к 12 часам дня 3-го июля очистить город Ригу, военная власть в городе переходила к латышским частям Баллода и латышам, бывшим в рядах эстонских войск под командой капитана Земитана; эстонские войска оставались на занимаемых позициях и в город не вступали; дальнейшая судьба ландесвера решалась позднее самим “генерал-диктатором” Гофом».

Злая воля снова оказалась победительницей, и все геройские усилия балтийцев были напрасными. Они натолкнулись на холодный расчет английского генерала, приехавшего якобы помогать русскому делу, а в действительности лишь грубо погубившего его. Прибалтийский край не забудет этого незваного «вице-короля», писавшего глупые «приказы» и одновременно соблюдавшего свои личные материальные интересы, переплетая их с интересами своей страны….

Ранним утром в июле обманутый ландесвер отряд за отрядом начал выходить из города. Опять те же улицы, дороги, дома, среди которых еще недавно проливалась их жертвенная кровь в порыве смелого наступательного движения вперед, когда они гнали большевистские толпы, спасая край. Тогда их лица горели решимостью, неиссякаемой бодростью и напряжением – теперь в них ощущались обреченность и уныние. Возникал в душах вопрос, зачем и кому принесены жертвы, для чего так обильно пролита кровь в здешних равнинах и болотах?

У ворот города Риги уже стояли эстонские и латышские полчища, пожавшие плоды кровавых забот и трудов. О настоящих героях там не помнили, не хотели помнить.

Единственной радостью этих героев было видеть мелькающие в окнах грустные лица, в которых светилось последнее приветствие и напутственные молитвы. Слышал ландесвер и крики: «Приходите, приходите опять!»

Так провожала Рига своих избавителей….