В борьбе с большевизмом

Агитационные действия союзников были тонко продуманы, а главное, подкреплены деньгами. Так шаг за шагом двигалась Россия к революции. Конечно, нельзя приписать союзникам всего успеха ее. В политических и общественных кругах столицы было немало и своих общероссийских смутьянов «не ведающих что творят», а также и ведующих. Все они зажигали факел за факелом, приближая страну к началу потрясающих событий…

Либеральствующая интеллигенция последних десятилетий стала на путь внутреннего общественного расслабления. Она всегда была в оппозиции к правительственным распоряжениям, в каких бы видах они ни проявлялись и все равно каких бы сторон государственной жизни они ни касались.

Увлечение революционными идеями, мечты о красной птице 1905 г., не успевшей взлететь над Россией, наконец, обостренный уклон самих идей в сторону демократизма, все это, в начале войны заглохшее, к концу ее снова выразилось вполне определенно в нашей интеллигенции. К этому же времени эмигрировавшие за границу революционеры крайних течений также стали группироваться, строить планы, расширять круг своей деятельности, перенося ее из-за границы в центр России, где эта подпольная работа поддерживалась целым рядом новых поборников революции. И вот концы революционеров сверху и революционеров снизу невидимо встречаются в напряженной атмосфере затянувшейся войны. Но выступление революционеров сверху было нерассчитанным, беспрограммным, главное, безвольным. Ни опыта за собой, ни учета сил, ни твердых мыслей, ни просто намеченных путей, по которым бы совершалось осуществление безыдейных стремлений, тогда как снизу революционеры, имея за собой опыт 1905 г. и всю подпольную организацию, выступили плотной массой и несли определенное знамя разрушения и мстительных планов, насилий и ломки всего, что не вмещалось в их социалистическую узкопартийную программу.

Забушевала революция. Распаленный и бунтующий Петербург в пламени пожаров скрыл настоящих двигателей этой революции. Появились многочисленные демонстрации, произносились приветственные речи – сначала по адресу «освобождения народа от царского ига», потом по адресу – «верных союзников».

В Петербурге на балконе английского посольства перед демонстрантами стал появляться Бьюкенен и тоже произносить торжественные, поздравительные речи как от своего правительства, так и от себя лично.

Те же демонстранты приветствовались и французскими представителями, радовавшимися русской революции. От союзных правительств передавались подчеркнуто выразительные поздравления…

Страх за жизнь государя императора и августейшей семьи рос не по дням, а по часам. Даже такие пустоголовые деятели, как Керенский, были склонны к принятию мер, чтобы спасти царскую семью. Бьюкенен на просьбы заняться вопросом о вывозе государя в Англю позволил себе ответить: «Есть ли когда думать об этом?..»

Предательство государя и России союзниками началось. Союзники показали свое лицо – изменников, и как раз в то время, когда русский император, оставаясь верным своему слову, чтобы помочь им же, готовил армии к новым решительным действиям. Пусть истинные патриоты – pycские разберутся в этом, а также и в других фактах, приводимых мною ниже, и скажут, где я отступил от правды, от того, что пережито всеми и что не требует исторических справок: мы все были свидетелями совершившегося.

Подобно Бьюкенену, так же характерно на просьбу о выезде государя и семьи в Англию ответил в свое время обласканный при русском дворе английский военный агент генерал Нокс: «Англия, – сказал генерал, – нисколько не заинтересована в судьбе Русской Императорской Семьи».

Если официальный представитель союзного государства отвечал так нагло, дальше идти было некуда – Россию явно предавали.

Почувствовав себя теперь свободными, союзники обратили внимание на фронт, где еще стояла, правда, поколебленная, но все же многомиллионная русская армия. Естественно, она удерживала против себя большое количество австро-германских войск, и последние не могли быть брошены на Западный фронт против англо-французской армии. Союзникам, уже диктовавшим нашему командованию, требовалось наступление наших армий с целью еще большого отвлечения германских войск с Западного фронта, где союзники рассчитывали последним ударом сломить сопротивление германцев. Частично революционированная армия (это были последние ее боевые вспышки) в июле 1917 г. двинулась, и небезуспешно; так произошло потому, что сосредоточие австро-германских войск на Западном фронте было в связи с началом русской революции усилено за счет ослабления на нашем фронте. Вскоре, однако, армии наши отхлынули назад. Причин этому было много, среди них две главных: революция, пошатнувшая устои армии – дисциплину и внутреннюю организацию, а затем вмешательство союзных миссий, вслепую назначавших сроки наступлений. Но эгоизм союзников, губивший Россию, толкал ее дальше.

Колесо революции (государственного развала) не могло не катиться по пути разрушения, гибели армии, наконец, пожаров и многочисленных жертв.