В борьбе с большевизмом

После этого я повидался еще с англичанами, которые мне ничего нового не сообщили, но подтвердили, что они согласны на увеличение отряда князя Ливена и в данном случае никаких препятствий чинить не будут.

То же самое мне заявили и местные латышские власти.

На другой день, 6 февраля, я вместе с полковником фон дер Ховеном выехал обратно в Берлин».

По прибытии в Берлин ротмистр фон Розенберг о всем вышеизложенном положении в Прибалтийском крае сделал подробный доклад генералу Потоцкому.

Генерал Потоцкий после некоторых возражений согласился на пополнение отряда князя Ливена и, записав условия службы, сказал, что разошлет по лагерям предложение офицерам и солдатам поступить в отряд. В случае если таковые окажутся, генерал обещал известить ротмистра с тем, чтобы он отправил бы их по назначению в Либаву.

От переговоров с германским правительством по поводу формирования русской армии при их поддержке генерал категорически отказался, ссылаясь на то, что в этом отношении будет оказана широкая помощь «союзниками». Однако против начала таких переговоров на свой страх и риск ротмистром фон Розенбергом он ничего не имел, прибавив только, что он заранее уверен в их полной бесполезности.

Тогда ротмистр, пригласив своего прежнего сотрудника по Пскову ротмистра Гершельмана, приступил самостоятельно к переговорам с германцами.

Первые попытки в этом направлении среди германских военных, политических и дипломатических кругов положительного успеха не имели, но зато дали много надежд на будущее и подтвердили, что германцы сочувствуют высказанным планам и готовы приступить к совместной работе. Особенно ярко и искренно это было заметно у тех военных, которые открыто выражали свое глубокое сожаление в том, что переговоры с правыми русскими организациями не были начаты раньше, и видели в этом большую ошибку своих дипломатов. Они просили немного выждать, пока общее положение Германии несколько выяснится, а главное, определится то лицо, с которым можно будет приступить к серьезным переговорам.

Ввиду этого ротмистр временно решил прекратить переговоры и заняться организацией русской стороны, чтобы быть в любой момент совершенно готовым к активному выступлению как на военном, так и на дипломатическом поприще. А для этого надо было наметить определенную программу действий и подыскать соответствующих лиц.

В военном отношении вопрос разрешался быстро и просто: пока можно было ограничиться пополнением отряда ротмистра князя Ливена и созданием новых аналогичных ему отдельных отрядов, временно подчиненных в оперативном отношении германскому командованию.

В политическом же отношении дело обстояло много сложнее, так как нелегко было найти лицо, которое могло бы объединить pycские так называемые общественные круги, и потому ротмистр, после некоторого размышления, принужден был остановить свой выбор на сенаторе Туган-Барановском. Правда, последний еще в период формирования Либавского отряда выказал пагубную пассивность, но это можно было объяснить временной растерянностью и неумением ориентироваться в неожиданно сложившейся обстановке, которая требует самостоятельного решения. За него же были те аргументы, что он был членом Совета обороны и имел деньги от генерала графа Келлера для Северной армии, которые очень бы пригодились при начале работы, так как все мы были в тяжелом денежном положении.

Посещение ротмистром сенатора Туган-Барановского, однако, не дало ожидаемых результатов, потому что и в данном случае сенатор не мог, а может быть и не спешил, решить, куда ему следовало передать или применить имеющиеся у него деньги. Он сказал, что собирается на днях выехать в Ревель и там на месте ознакомиться с положением Северной армии, после чего, по возвращении, он даст определенный ответ относительно своего участия в новой организации. Тогда же он обещал в случае утвердительного ответа предоставить и оставшиеся у него в распоряжении 800 000 рублей на предварительные расходы дела.

После этого разговора ротмистр посетил еще некоторых «бывших» людей, предлагая им взять руководство политической стороной в предстоящих переговорах с германцами, но они, выражая полное свое сочувствие начинаемому делу, предпочитали все-таки временно выждать и посмотреть, во что все это выльется[5].

Вот в этот-то момент я и встретился с ротмистром фон Розенбергом в помещении русской миссии Красного Креста после моего доклада генералу Потоцкому о моем формировали добровольческого отряда в Зальцведеле.

Начиная формировать отряд, я не предрешал вперед, на каком из большевистских фронтов он будет действовать, так как обстановка быстро менялась и сделать это, даже при всем желании, было невозможно.

Однако я всегда держался того мнения, что лучше наступать с такой границы, которая ближе находится от важнейшей цели, то есть от одной из наших столиц – Петербурга или Москвы. В данном случае я предпочитал риск и небольшие силы, будучи уверен, что при первом же успехе я создам себе вполне прочное положение и пополню свои части притоком местных добровольцев.