…В борьбе за советскую лингвистику: Очерк – Антология

Кусикьян И . К . О моих ошибках, связанных с «новым учением» о языке

(печатается с сокращениями по изданию: Доклады и сообщения Института языкознания АН СССР. 1953. № 5. С. 136 – 141).

Значение критики и самокритики исключительно велико в наши дни, в период строительства коммунизма, когда необходимо вести усиленную борьбу с пережитками капитализма в сознании людей. Ошибки Н.Я. Марра и его последователей связаны именно с этими пережитками, которые и привели сторонников «нового учения» о языке к вульгаризации и извращению марксизма.

Как бывший последователь Н.Я. Марра, я ясно сознаю необходимость не только безоговорочного отказа от всех положений так называемого «нового учения» о языке, но и критики своих работ, написанных до 1950 г., с тем, чтобы разобраться в причинах и результатах допущенных мною ошибок.

В своей работе до 1926 г. я придерживался положений сравнительного языкознания. Читая курс древнеармянского языка (в Москве), я основывался отчасти на работах старых армянских лингвистов (Айтыняна, Дашьяна и др.), отчасти же на работах А. Мейе.

В эти годы я пришел к мысли, что необходимо в области языкознания перейти на позиции марксизма. В 1923 – 1926 гг. ряд языковедов стал утверждать, что Н.Я. Марр совершает «революцию» в науке о языке, вводя в нее марксистский метод изучения языковых явлений. В связи с этим я с 1926 г. стал слушать лекции Н.Я. Марра, изучать его печатные работы. Немалую роль в стимулировании интереса к яфетической теории сыграли и неоднократные выступления с рекламированием теории Н.Я. Марра – М.Н. Покровского, В.М. Фриче и других.

У меня сложилось неверное убеждение, что язык – надстройка над базисом. Это было результатом того, что я неверно истолковал известные положения Маркса о надстройках, изложенные в его «Введении» к «К критике политической экономии». Я считал, что все положения так называемой яфетической теории подкрепляют основное положение о надстроечности языка. Таким образом, неверное понимание сущности языка и некритическое признание положительной оценки, которую тогда уже получила теория Н.Я. Марра среди части философов, привели меня на ложный путь в области языкознания.

С 1929 г. я стал устно и печатно пропагандировать яфетическую теорию Н.Я. Марра как «достижение» марксизма в языкознании (начав с изложения его «Бакинского курса»).

Многочисленные вопросы слушателей заставили меня сделать некоторые выводы относительно ряда «недостатков» в яфетической теории, в палеонтологическом методе Н.Я. Марра. Я внес некоторые «поправки» в положение Н.Я. Марра о четырех элементах, якобы лежащих в основе лексики всех языков мира, и здесь проявились ошибки, уже лично мне принадлежащие <…>. Таким образом, я внес компромиссное решение <…>. Разумеется, такое «исправление» не могло «улучшить» теорию Н.Я. Марра; оно было вредно в том отношении, что являлось попыткой замазать одну из грубейших ошибок Н.Я. Марра.