В чем фишка? Почему одни люди умеют зарабатывать деньги, а другие нет

Наверное, она звонит, чтобы задать мне конкретный вопрос или сделать предложение. Спектр возможностей, от негативных до позитивных, огромен. Вероятно, кто-то подал на меня в суд, или из-за моих контактов меня преследуют государственные либо налоговые органы. Такое уже бывало. Наверное, она предложит мне какую-нибудь историю или даже деньги за историю. Периодически мне перечисляют запоздавшие гонорары. Будем надеяться, что это именно тот случай.

Я прижимаю телефон к уху.

– Да?

– Уильям, ты назвал бы себя тревожной личностью?

– Что?

– Ты страдаешь повышенной тревожностью?

В принципе я знаю ответ на этот вопрос. Этот ответ – «да». Даже сейчас у меня возникает приступ панической атаки. Пожалуй, он возник еще до того, как я почувствовал в кармане гудение телефона. Видела бы меня Селия этим утром! Я дотошно проверял все выключатели и кухонные приборы, а потом, когда уже вышел из дому, мне хотелось вернуться и проверить их еще раз.

Я знаю, что нельзя зацикливаться на выключателях и приборах, нельзя забивать ими голову и позволять им управлять нами. Они созданы, чтобы мы ими управляли.

Между тем социологи скажут, что это нормальная реакция, ведь вокруг слишком много выключателей и приборов, верно? Плита, духовка, стиральная машина, сушилка плюс всевозможные устройства с дистанционным управлением… Все эти регуляторы громкости и света, игровые «контроллеры», дублирующие функции пультов, и панели управления, незаметно проникающие в ваш телефон, – все они требуют внимания.

У меня, наверное, двадцать пультов, и я понятия не имею, где восемнадцать из них. Два или три могут находиться в коробках в гараже, остальные – где угодно. Штук пять похоронены в горах земли и мусора – этакий ландшафтный дизайн. А где остальные одиннадцать? Возможно, несколько пультов разбились вдребезги и попали в море через канализационные стоки и реки. В море вообще попадает много пластика – там целый пластиковый остров величиной с Техас. Антипод Острова сокровищ. По мере того как этот остров увеличивается, куски пластика уменьшаются до крошечных размеров и в итоге попадают в пищевую цепочку: рыба ест крошечные частицы пластика, а мы едим эту рыбу, и фрагменты старых пультов от телевизора проходят по нашему пищеварительному тракту, выходят в канализацию и возвращаются в смертоносный пластиковый Техас, как угри – в Саргассово море.

Я не социолог, но почти уверен, что эта последовательность находится где-то на задворках нашего разума. Мы все знаем, что происходит, что становится только хуже, и это повышает общий уровень тревожности в развитом мире. Мы создаем этот смертоносный остров, который уничтожает нашу планету, и мы это знаем, но отрицаем; чем больше становится остров, тем труднее дается отрицание. Это равносильно тому, когда, сбив животное, вы бы остановились и посмотрели, чем можно помочь, но вы просто продолжаете путь, абстрагировавшись от боли и мук животного. С планетой этот номер не пройдет. На каком-то уровне мы будем слышать ее крики и стоны.

Я не экономист, но знаю причину появления этого смертоносного острова. Она состоит в том, что экономике нужно расти, потому что почти все производственные компании являются должниками и, чтобы выплатить растущие, как снежный ком, проценты, им приходится производить еще больше продукции. В основном они производят продукцию из пластика, а потом нанимают рекламных агентов, чтобы продумывать хитроумные способы продажи этих кусков пластика, и моделей, чтобы рекламировать эти куски пластика, превращенные в колготки, платья или бытовые приборы, а также фотографов, чтобы делать «продающие» снимки этих моделей, – и все это потом поедается рыбами, потом – нами, а потом смывается в канализацию, увеличивая размеры этого смертоносного острова и повышая общий уровень тревожности в мире.

Не так давно меня попросили написать статью о Дэвиде Ротшильде, члене самой богатой семьи в мире, который захотел как-то решить проблему этого острова. Его осенила блестящая идея – смастерить из пластиковых бутылок катамаран или что-то вроде того. Услышав об этом, я невольно вспомнил канадского миллиардера Гилмора, который позволил мне остановиться на своем частном острове, на архипелаге Фиджи, и посетить завод по производству бутилированной воды. Я подумал о других подобных заводах, где тучи пустых пластиковых емкостей двигаются по ленточному конвейеру к системе розлива, а потом – укупорочной машине. Да, так вот этот Ротшильд сидел и конструировал катамаран из пластиковых бутылок, чтобы потом отправиться на нем по Тихому океану к смертоносному пластиковому острову.

Дэвид Ротшильд был весьма недурен собой. В этом смысле его история тоже являлась антиподом «Острова сокровищ». В ней не было уродливых и нищих пиратов с недостающими конечностями, ищущих захороненные сокровища, зато был весьма импозантный и невероятно богатый мужчина, который поплыл через семь морей к острову, не представляющему никакой ценности.