В чертогах марсианских королей

Этот рассказ любезно доставлен вам Телефонной Компанией. Экземпляры этого рассказа можно найти возле каждого телефона на Манхэттене, и тысячи аналогичных рассказов были созданы для каждого сообщества в Соединенных Штатах. Это интересное чтение. Настоятельно советую каждый вечер читать по несколько страниц. Не забывайте, что многие жены внесены только под фамилией мужа. И следует учесть еще и детей – очень немногие из них имеют свой телефонный номер. Многие, например, одинокие женщины платят дополнительно за номер, не внесенный в справочник. И есть еще очень бедные, бродяги, люди улицы и те, кто не смог оплатить последний счет. Не забудьте про них, читая этот рассказ. Читайте больше или меньше, смотря сколько сумеете выдержать, и спрашивайте себя, для этого ли вы платите налоги. Может быть, вы перестанете их платить.

«О, да бросьте, – слышу я ваше возражение. – Кто-нибудь да выживет».

Наверное. Возможно. Вероятно.

Но суть не в этом. Все мы любим истории «после бомбы». Если бы не любили, то разве было бы их так много? Есть нечто привлекательное в рассказах о том, как много людей погибло и как выжившие бродят по обезлюдевшему миру, добывая банки свинины с бобами и защищая семью от мародеров. Конечно, это ужасно. Конечно, мы плачем при мысли обо всех этих погибших людях. Но в каком-то тайном уголке сознания мы лелеем мысль о том, как здорово было бы выжить, начать все сначала.

Втайне мы знаем, что мы выживем. А умрут другие люди. Вот о чем все эти рассказы про апокалипсис.

И все эти рассказы – ложь. Ложь, ложь и ложь.

Есть только один правдивый рассказ на эту тему, который вы когда-либо прочитаете.

Умрут все. Вашему отцу и матери оторвало головы и раздавило под рухнувшим зданием. Их головы съедят крысы. Вашему мужу выпустили кишки. Ваша жена ослепла после вспышки и бродила по пепелищам, пока взбесившиеся от страха собаки не сожрали ее живьем. Брат и сестра сгорели вместе с их домами, а огненная буря превратила их тела в тончайший пепел. Ваши дети… простите, очень не хочется вам это говорить, но дети прожили долго. Целых три бесконечных дня. В эти дни они выблевывали внутренности, смотрели, как с их костей спадает плоть, и обоняли вонь гангрены, расползшейся по истерзанным ногам. И спрашивали вас, почему такое произошло. Но вы не могли им ответить. Я ведь уже рассказал, как вы умерли.

Вот для этого вы и платите налоги.

Манекены

– Вы уверены, что она не опасна?

– Совершенно. Во всяком случае, не для вас.

Эвелин сдвинула заслонку на окошке в двери и постаралась справиться с одолевающими ее дурными предчувствиями. Она поздновато обнаружила, что от мыслей о безумцах ее мутит.

Осмотревшись, она с облегчением поняла, что страшилась она вовсе не пациентов. Причиной была сама атмосфера крепости, царившая в «Бедфорде». Это заведение было кошмаром из зарешеченных окон, комнат с мягкой обивкой, холщовых простыней и смирительных рубашек, шприцев и дюжих санитаров. Настоящая тюрьма. При наличии таких мер предосторожности ее нервное отношение к тем, для содержания кого клиника была построена, было лишь естественной реакцией.

Она еще раз заглянула в палату. Женщина в ней была слишком маленькой, спокойной и уравновешенной, чтобы стать причиной всего этого переполоха.

Доктор Барроуз закрыл толстую папку, которую просматривал. «Барбара Эндикотт. Возраст: 28 лет. Рост: 158 см. Вес: 46 кг. Диагноз: параноидная шизофрения. Примечания: пациентку следует считать опасной. Возвращена в клинику для наблюдения уголовным судом Содружества Массачусетс, убийство. Чрезмерная враждебность к мужчинам». Там было написано больше, намного больше. Эвелин прочла часть этого материала.

– У нее чрезвычайно защищенный психоз. Как и обычно, учитывая алогичные исходные положения, система бреда тщательно сконструирована и внутренне непротиворечива.

– Знаю.

– Знаете? Да, полагаю, что знаете – из книг и фильмов. – Он вручил ей папку. – Вы увидите, что реальное общение с кем-то из них несколько отличается от ваших представлений. В том, о чем они говорят, они уверены так, как никогда не будет уверен ни один здравомыслящий человек. Все мы живем, испытывая небольшие сомнения, знаете ли. Они – нет. Они видят истину, и ничто не убедит их в обратном. Чтобы иметь с ними дело, надо крепко держаться за реальность. Пообщавшись с ней, вы, вероятно, будете немного ошарашены.

Эвелин хотелось, чтобы он замолчал и открыл дверь. У нее не имелось опасений насчет собственного чувства реальности. Неужели его действительно тревожит, что маленькая женщина собьет ее с толку той чепухой, что описана в ее истории болезни?