В дельте Лены

Бартлетт и Ниндеманн вернулись этим вечером с Помри-Мыса с пистолетом Чиппа, который он отдал Ах Сэму. Они не смогли обнаружить Ли и Каака, а также флага. Бобоков прибыл из Хас-Хата около десяти вечера, готовый исполнить поручение, но я очень медленно продвигаюсь в своих усилиях скопировать из журнала записи за последние тридцать дней. Дым ест глаза, а пальцы все в болячках и так опухли, что я с трудом могу держать ручку и делаю перерывы после каждых двух-трёх слов.

Одежда погибших сильно обгорела – так близко они лежали к огню; а с тех, кто погибли первыми, оставшиеся в живых сняли всё, что могло помочь им укрыться от холода. Когда умер мистер Коллинз, кто-то закрыл его лицо рубашкой. Бойд лежал почти весь в углях костра, но, хотя его одежда была прожжена насквозь, тело не обгорело. У них не осталось ни одного целого мокасина, ни куска шкуры или кожи, кроме одного рукава одежды, найденного под одним из тел, да полоски кожи от обуви, валявшейся на берегу, – всё остальное было съедено!..

27 марта. – Сегодня Бобоков отправился в Булун с моими депешами. Скоро я, слава Богу, закончу – осталось переписать дневник, и завтра я смогу покинуть эту ужасную коптильню и продолжить поиски Ли, Каака и Алексея. У меня, однако, мало надежды найти Алексея, который был похоронен во льду, потому что, как я заметил, в русле протоки в нескольких местах были подвижки льда. Но я должен найти Ли и Каака, даже если мне придётся перекопать весь берег. Для погребения мёртвых необходимо будет перевезти их в точку примерно в пяти верстах к югу от Матвея – к подножию горы, которая вдаётся в залив и образует левый берег протоки, обращённый на север. Все остальные острова в окрестностях, как, впрочем, и вся дельта, вскоре будут затоплены весенними паводками. Вершина большой горы, похожей на спину кита, возвышается почти на четыреста футов над уровнем моря[118] и видна в ясную погоду за двадцать миль с любого направления: с севера, северо-востока и северо-запада. Нам надо сделать ящик из досок плоскодонки, которую нам придётся тащить двадцать миль.

Я беспокоился, что мы не можем найти Каака и Ли, и когда читал и перечитывал дневник капитана, из моей головы не выходила мысль о тех двоих, которых «отнесли за угол». Какой угол? Берег там тянулся примерно на северо-восток и юго-запад, и на нём не было никаких углов или поворотов, если только не подразумевался какой-нибудь овражек. Снег мы раскопали в основном к северу от знака из палок, но совсем немного к югу; и, наконец, мне пришло в голову, что, поскольку ветра всё время упоминались как дующие с юга, они, естественно, установили свою палатку к югу от знака, а лагерь разбили к северу от него; поэтому, когда Ли и Каак умерли, а люди были слишком слабы, чтобы отнести тела для захоронения на лёд, они просто оттащили их «за угол» палатки.

Убедив себя в этом, я сел на сани и поспешил вслед за Бартлеттом и Ниндеманном к месту раскопок. Я рассказал им о своей версии и очертил им для раскопки приличных размеров участок к югу от палатки. Затем я вернулся в Матвей и закончил рисунок надгробной пирамиды, которая будет возведена на «Мемориальном Холме». Когда приехали Ниндеманн и Бартлетт, они привезли с собой останки Ли и Каака, обнаружив их там, где я и предполагал. Они также нашли кормовой флаг, аптечку из красного дерева, топор и другие вещи. Так что теперь все тела (кроме Эриксена и Алексея) и записи экспедиции (в жестяных коробках) были в безопасности. Вещи погибших мы тщательно упаковали в отдельные пакеты и пометили их именами владельцев. Все остальные мелкие предметы, принадлежность которых нельзя было определить, я сложил в отдельный ящик.

Теперь, когда поиски закончены, нам оставалось исполнить наш печальный долг и похоронить наших погибших товарищей. Земля промёрзла слишком сильно и глубоко, чтобы можно было выкопать могилу, поэтому мы последуем якутскому обычаю погребения на поверхности и вне досягаемости наводнений.