В долине смертной тени [Эпидемия]

Шевардин остановил машину перед воротами владений Михаила Ратманова. Несколько минут сидел неподвижно. Если себя он убедил в том, что прав, что не должен сомневаться в правомерности того, что намерен сделать, почему так тяжело в груди, почему так не хочется въезжать на эту территорию?

Ничего скоро это ощущение пройдет, обнадежил он себя. Шевардин из бардачка достал пульт и, нацелив его на вороты, заставляя их открыться.

Шевардин надавил на газ, и въехала внутрь владения Ратманова.

192

Михаил Ратманов был ошеломлен поведением жены. Ничего подобного он от нее не ожидал. Он привык к тому, что она всегда ему верна, послушно выполняет все его просьбы и пожелания, заботится о нем, вдобавок прекрасная любовница и заботливая мать их детей. Он был так уверен в ее преданности, что переписал на ее имя большую часть их имущества. Впрочем, иного выхода не было, так как будучи чиновником, не мог на законных основаниях владеть таким огромным количеством недвижимости. И до самого последнего момента нисколько не сомневался, что супруга все это вернет ему по первому же требованию в целости и сохранности.

Но то, что произошло, повергло его в шок. Как он не заметил, что с ней творится что-то неладное. Михаил Ратманов нисколько не сомневался, что эти перемены случились под влиянием двух людей — этого идиота-священника и его братца Алексея. Надо было отгородить ее от их тлетворного влияния, но он проявил преступное легкомыслие. И вот теперь за это наказан.

Разумеется, у него и мысли не возникает распродавать свою собственность, а вырученные деньги пожертвовать на благотворительность. Такая идея может возникнуть только у сумасшедшего или такого идиота, как отец Варлам. И вот, к сожалению, у его собственной жены. С этим надо что-то немедленно делать, ведь формально все это действительно принадлежит Софии. И она имеет право выставить это имущество на продажу.

Самое ужасное в этой ситуации, что он не может этому помешать. Если он, к примеру, начнет оспаривать правомерность действий жены в суде, то это привлечет к нему всеобщее внимание. Да и как он станет объяснять, откуда взялось все это имущество. Хорошо для него это не кончится, тут пахнет уголовным процессом. Ему ли не знать, что в их среде действует священный принцип: можно воровать сколько угодно, но нельзя попадаться. Никто на помощь не придет, не замолвит за него ни одного словечка. Ну и ситуация.

К Михаилу Ратманову пришла мысль поговорить с сыном. Если Софья решится на то, о чем заявила, то в семье начнется самая настоящая битва. И в ней ему нужны союзники. Рената на эту роль никак не годится; ясно, как день, что эта дуреха будет за мать. А вот сын за него, Виталий, как и он, не намерен ни с кем делиться своим имуществом, он ведь знает, что однажды оно достанется ему.

— Нам надо поговорить, — сказал Михаил Ратманов, входя комнату. Боковым зрением он заметил, что сын смотрит порнографию. Занятие по-своему нужное, но сейчас есть более важные дела.

— О чем, папа? — спросил Виталий, не охотно отрываясь от монитора.

— К сожалению, о наших семейных делах. Что ты думаешь о предложении мамы все продать и раздать нищим?

— Папа, я тебя не узнаю, неужели ты думаешь, что она это всерьез?

— Уверяю тебя, абсолютно всерьез. Мы реально можем лишиться всего.

— Но это же полное безумие! — воскликнул Виталий.

— Согласен, но это не означает, что этого не может быть. Люди постоянно совершают безумные поступки. Почему твоя мать должна быть исключением.

— Я до сих пор полагал, что вы оба разумные люди.

— И я так думал в отношении своей жены. Но, как видишь…

— Но этого ни в коем случае нельзя допустить! — громко воскликнул Виталий.

— Тише, пожалуйста, — попросил Михаил Ратманов, — нас могут услышать.

— Папа, скажи, что же делать? — уже гораздо тише произнес Виталий.

Михаил Ратманов задумался. Это был очень не простой вопрос, но на который просто необходимо было найти ответ.

— В первую очередь нам друг с другом надо держаться вместе, выступать единым фронтом.

— Да я готов держаться зубами за то, что нам принадлежит! — горячо произнес Виталий.

— Я рад, что ты меня поддерживаешь. Но ты должен понимать, что это имущество формально принадлежит твоей матери. И это сильный аргумент в ее пользу.

— Но зачем ты его переписал на нее? — упрекнул Виталий отца. — Разве в этом мире можно кому-то доверять такие вещи.

— У меня не было выбора. Я не мог оформить столько собственности на себя. И давай не будем об этом. Виталий, я надеюсь на тебя, ты должен уговорить свою мать отказаться от этой безумной затеи. Упирай на ее материнскую любовь к тебе, что это сделает тебя несчастным. Используй любые аргументы, самые запрещенные.

— И какие же?

— Например, угрожай самоубийством, это на нее подействует. А если не подействует, то надо разыграть твой суицид.

— И каким же образом? Прыгнуть с третьего этажа?

— Понадобится, прыгнешь. Мы еще подумаем. Но учти, нужно быть убедительным. Если она поймет, что это пустая угроза, будет только хуже.

— Может, разыграть отравление?

Михаил Ратманов задумчиво покачал головой.