В долине смертной тени [Эпидемия]

Но сейчас все было совершенно иначе. Она и не заметила, как подошла к черте, за которой вдруг узрела бездну. А, как известно, если в нее заглянуть, то она неудержимо притягивает к себе. Софья Георгиевна не знала, как поступить. Но одно понимала — жить, как раньше, уже не получится, даже если бы и захотела. Что-то кардинально переменилось в ней, что-то давно и незримо вызревало — и вдруг вышло наружу в эти страшные дни мирового мора. Возможно, именно пандемия подтолкнула в ней эти процессы, возможно, более тесное общение с братом мужа заставило ее пересмотреть свои базовые установки. Возможно, была другая причина — она не знала, но ощущала внутри себя, как неудержимо вызревает в ней какая-то небывалая решимость.

Как обычно, она решила посоветоваться со священником.

— Я знал, что ты придешь, сестра, — встретил отец Варлам ее словами. — Скажи, что на сердце, поделись своей тяжестью. Я вижу, как давит она на тебя.

— Это так, отец Варлам, — подтвердила Софья Георгиевна. — Но я хочу спросить о другом — что есть вера в Бога? Не формальная, а подлинная.

Священник пристально уставился на нее.

— Хорошо, я скажу, как на духу. Подлинная вера — это то, что говорит тебе твоя совесть. Ведь она и есть глас Бога в человеке. А все остальное не столь важно, это лишь приложение к ней. Коли живешь по совести, значит, веруешь в Господа нашего. А не живешь, нет веры, хоть молись целый день.

— Спасибо, отец, это я и хотела от вас услышать. А теперь пойду дальше.

Софья Георгиевна перед тем, как прийти к дочери, много размышляла над предстоящим с ней разговором. Если кто и может стать ее союзником, то только Рената. Виталий до конца останется на стороне отца. А одной ей не справится с ними.

Рената читала книгу. Софья Георгиевна села рядом с дочерью.

— Нам надо поговорить, — сказала она.

— Слушаю, мама.

— Я приняла решение. — Софья Георгиевна замолчала, словно не решаясь сообщить о том, что же она решила. Рената молча смотрела на мать. — Я развожусь с твоим отцом.

Рената спокойно кивнула головой, словно бы ничего другого и не ожидала услышать.

— Ты не удивлена? — удивилась Софья Георгиевна.

— Не очень. Еще неделю назад сильно бы удивилась, а сейчас нет.

— Понимаю, — задумчиво протянула Софья Георгиевна. — Но это не главное, не за этим я пришла к тебе. Этот вопрос я способна решит самостоятельно.

— А что главное, мама?

— Я намерена продать это владение, а деньги пожертвовать на благотворительность. Рената, ты согласна с таким решением?

— Да.

— Ты понимаешь, что наши мужчины будут резко против. Они это уже продемонстрировали. И сделают все, что только могут, чтобы этого не допустить. А у твоего отца большие связи. Одной мне их не одолеть. Я пришла к тебе узнать, будешь ли ты моим союзником? Бои предстоят серьезные.

— Ты можешь рассчитывать на меня.

— Спасибо, доченька. Тебя не беспокоит то, что я лишаю тебя большого наследства.

— Мне оно ни к чему.

Софья Георгиевна посмотрела на дочь и покачала головой.

— Даже странно такое от тебя слышать. Раньше бы ты так не сказала.

— Но ведь и ты совсем недавно ни за что так не поступила.

— Ты права.

— А почему ты это делаешь, мама?

— Это не просто объяснить. Но, понимаю, надо. Я долго жила в каком-то иллюзорном мире, где мне было хорошо и спокойно. Но больше я в нем пребывать не в состоянии.

— Что же изменилось?

— Наверное, это благодаря пандемии и того, что я все же врач. Я вижу, что страна не готова к ней, по этой причине умирает огромное количество людей, многих их которых можно спасти. Но для этого требуется другая медицина. И я понимаю, что в этом виновна власть. А мой муж и твой отец ее неотъемлемая часть. Этот дом построен на не честные деньги. А их можно было бы направить, в том числе и в здравоохранение. А ведь только по соседству таких домов десятки. А если взять все Подмосковье, а если всю страну… Даже приблизительно невозможно сосчитать, сколько украдено денег, и сколько по этой причине не построено больниц. Не знаю, как тебе, а меня это приводит в ужас. И мы к этому причастны, мы пользуемся тем, что нам, по сути, не принадлежит.

Пока Софья Георгиевна произносила этот монолог, Рената не спускала с матери глаз. Но едва она кончила говорить, засмеялась.

— Я сказала что-то смешное, — обиделась Софья Георгиевна.

— Вовсе нет. Меня рассмешило то, насколько твои речи похожи на те, что произносит Ростик. Я даже представить не могла, что ты заговоришь его языком.

— В самом деле, это смешно, — согласилась Софья Георгиевна. — Я сама от себя такого не ожидала. Но мне крайне важно заручиться твоей поддержкой.

— Мама, не сомневайся, я на твоей стороне.

— Спасибо, Ренаточка, — встала Софья Георгиевна. — Совсем скоро нам понадобится все наше мужество. Господи, помоги нам! — Она перекрестилась. — А знаешь, мне стало немножко легче.

190.