В доме с высокими потолками

— Но если бы не он, я, должно быть, предпочла Вестминстерский мост… — она больше не могла сидеть на одном месте. — Вы не знаете, сколько злости, сколько негодования таилось в моем сердце, сколь незаслуженной и растленной казалась расправа. Но, в отличие от вас, мне, кроме ветра и беспокойного течения, некого было винить. Мой гнев меня и погубил.… Не утрата, как вы думаете, и не боль, а гнев смутил мой разум и опустошил душу. Не эту ли разрушительную силу вы выбрали себе в сообщники, – она стремительно поднялась из-за стола, — не ею ли восстановили загубленную справедливость?

Комната наполнилась новым звучанием. Ей ясно слышался детский смех, и десятки серебряных колокольчиков радужным эхом отозвались в ее голове. Она не заметила, как к ней подошел лорд Элтби.

— Тише, Лидия, тише… — он привлек ее к себе, — я вижу, нам сегодня не прийти к согласию.

Она лишь на короткое мгновенье задержалась в его объятиях, после чего высвободилась, отступив на более безопасное расстояние.

Так или иначе, это должно было произойти. Ее скрытое душевное расстройство было той неотъемлемой частью, с которой давно следовало смириться. Ее охватывало непреодолимое сомнение, которое, она знала, по истечении времени напомнит о себе чуть горьким привкусом бессилия. Но на этот раз все вышло иначе. Она стояла в библиотеке, а перед ней все еще находился яростный сторонник своеволия лорд Элтби.

— Как вы себя чувствуете? – ни один мускул его крепкого тела не выдал в нем выказанного сочувствия.

— Со мной все хорошо… — она прислушалась к своему дыханию.

— Уже слишком поздно, мисс Оутсон, — он вернулся к столу за свечой, которая успела догореть до середины. – Слишком поздно, чтобы что-то менять.

Открыв перед собою дверь, лорд Элтби снова обратился к ней.

— Ступайте спать, мисс Оутсон, в таком деле это лучшее из средств.

Он пропустил ее вперед, а она, не оборачиваясь, вышла из комнаты и больше ни думала и о чем…

ЧАСТЬ 3

Я прорастаю в эти стены,

Томима муками, живу…
На волю случая взлагаю
Свою неверную судьбу…

Глава 25

— Это самая быстрая лошадь в мире, — мистер Скотт заботливо похлопал гнедую кобылу по загривку. – Нет ничего быстрее английских скакунов, а эта – лучшая в своем роде. Ее родословная восходит к Эклипсу, предками которого и были те самые жеребцы Востока: Дарли, Годольфин и Беверли.

Возбужденный столь резвым приобретением мистер Скотт, наконец, нашел благодарных слушателей. Приехав из Лондона, он пробыл в доме не больше часа. Он сменил дорожное платье, но отказался от положенного обеда и отдыха и теперь был всецело предоставлен своему новому увлечению. Еще большей находкой для него стало то обстоятельство, что она с Эммой вернулась из деревни, и могла в полной мере разделить с ним радость. Эмма легонько поглаживала животное, касаясь одними пальцами его необыкновенно гладкого и отливающего янтарным светом покрова. В отличие от девушки, она решила остаться в стороне, откуда и наблюдала за исключительной грацией лошади.

— Моя девочка произведет на свет не одну дюжину выдающихся скакунов, которые, вне всякого сомнения, затмят своей прытью и выносливостью тамошних фаворитов. Вот тогда и Америка увидит настоящую силу английской породы, – мистер Скотт пригрозил невидимым конкурентам и в который раз заходил вокруг лошади. – Лидия, Эмма, вы только посмотрите на эти груды мышц, на это поджарое тело… Оно идеально! Эти длинные плечи и неистовые ноги сделают из нее настоящую звезду северного континента.

Нельзя было не согласиться с мистером Скоттом. Благородное животное всем своим видом излучало невероятную мощь, от которой еще больше походило на сверхъестественное и даже эфирное создание. Казалось, оно готово вот-вот вырваться на волю и пуститься вскачь, так трудно было ему устоять на месте.

— Во славу ее нарекли Олимпией, и это имя под стать совершенству ее натуры, – мистер Скотт обратился к ней, все еще крепко удерживая лошадь за уздечку. – Я уверен, лорд Элтби по достоинству оценит мой выбор.

Напоминание о хозяине дома причинило ей острую боль. Она целую неделю не видела лорда Элтби, который все это время жил с ней под одной крышей и незаметно для нее принимал компаньонов, навещал своих соседей и управлял поместьем. Оправиться после ночного приема ей помогли работа и безразличие самого хозяина. В те дни она боялась встретиться с ним наедине в одном из длинных коридоров дома. Но, вопреки ее опасениям, душевные страсти вскоре улеглись, а томительные и гнетущие переживания утихли – она и думать перестала о возможных последствиях встречи с лордом Элтби.

Прошла всего неделя. Ее разгоряченный ум заболел иным недугом, нещадно истязая себя неведомыми предчувствиями. В довершение ко всему, она была убеждена, что хозяин намеренно ее избегает. И тот факт, что миссис Глендовер и прочие слуги, как и раньше, были учтивы и добры, служил для нее лишь слабым утешением. Все эти дни ее преследовала головная боль, от которой нельзя было укрыться даже в ночных сновидениях.